Когда отец приходил с работы и понимал, что хочет есть много и не хочет есть на ужин то, что я ему приготовила (салат из помидора и огурца + кусок курицы +2 яйца – и это для здорового взрослого мужика!), мы шли в магазин, чтобы накупить запрещённой еды и объесться.
Я помню, однажды летом мы примерно уже в 12—13 часов дня сбегали в магазин в субботу, купили кучи пакетов со сладким, копчёной колбасой и так далее, принесли это домой, разложили на столе, включили какое-то шоу по телевизору и начали есть. Отец жевал, не торопясь, радуясь, что он вообще ест, а не клюёт то, что я ему давала (хотя он хотел похудеть, поэтому соглашался на крошечные порции).
Я ела совсем не так. Я помню: впихиваю себе в рот всё, что вижу, начинаю сожалеть, что «мой желудок слишком маленький, а я бы ещё съела 100500 порций, эх», смотрю в телевизор. Я не вижу и не слышу
«Что не так? Зачем я объелась? Для чего это всё было? Что завтра? Тренировка и 1ХХХ ккл? Почему мне так страшно? Я трясусь? Куда можно убежать и где спрятаться? Почему они такие спокойные, а я нет? Почему я не могу отвлечься на телевизор и нахожусь в тревожном тумане?»
Летом брат уехал в спортивный лагерь на 2 месяца. Там он каждый день бегал, занимался упражнениями. Мы с отцом жили вдвоём. Раз в 1—2 недели мы приезжали к Никите. Однажды мы решили купить брату сладостей: «Всё равно в лагере ему дают по большей части „правильную“ еду, и ему, наверное, хочется чего-то
Мы купили в супермаркете небольшой пакет продуктов, набрав в него чипсов, печенья, конфет, халвы и прочего. С собой мы взяли свои «пэпэ- контейнеры»: выпадало так, что мы будем в дороге в то время, когда случится та самая минута начала обеда.
Мы уже подъезжали к лагерю. Время было примерно 12.45, а обед в 13.00. Я не выдержала, начала есть перловку с курицей прямо у ворот учреждения, в машине. Отец говорит: «Блин, я голодный, я тоже хочу есть!» Мы сидели и ели в машине положенный обед. Я чувствовала, что я как будто ничего не съела: каша «провалилась» сквозь желудок.
Это так удивило меня: «Я же поела?! Куда это всё ушло?? Мне что теперь, этот голод терпеть ещё 3 часа до перекуса? Так он же и так крошечный, мне его точно не хватит… Что мне делать тогда?!» Внутри была лёгкая паника, я не знала, как решить эту проблему (хотя ответ был очевиден).
Мы зашли к брату в комнату, потом прогулялись с ним, поговорили. Пока мы это делали, мой мозг уже раз 50 подсказал: «Биндж! Биндж! Биндж!» Чем ближе я была к октябрю 2015 года, тем больше он подавал мне эти сигналы.
Когда минут 20—30 я промучилась с навязчивыми мыслями «Объедаться? Ну, нет. Твой биндж был буквально неделю назад. Слишком жирно устраивать себе „читмилы“ так часто! Может, всё-таки объедимся?? Блин… Ну, не знаю… Хотя очень хочется. Ну, нет, нельзя. Нельзя!» – в конце концов я всё-таки решила есть.
Мы сели в машину, так как начался мелкий противный дождь. Отец говорит: «Вот, Никит, мы привезли тебе пакет со сладким!» – и вручает его брату. Никита, конечно, радуется, начинает оттуда всё доставать, есть. Я начинаю ёрзать.
– Па… Давай тоже поедим?..
– Так мы вроде уже так «ели» неделю назад?
– Ну и что… Я ещё хочу…
– Ахаха, да давай.
– Ой, пап.
Мы начали есть пакет со сладким все втроём. Потом, когда в пакете всё закончилось, брат жаловался, что продукты привезли ему, а, по сути, их съел не он. Да, это была правда: мы с отцом ели очень жадно, быстро, впихивая в рот сладкое горстями. Никита сидел, вылупивши на нас глаза, и ничего не понимал: «Ничего себе вы едите! Э, а мне оставить?!»
Обычно после таких бинджей отец глубоко вздыхал и говорил: «Нет, Насть… Нельзя так есть… Это же свинство какое-то… Так не должно быть…» Но мне было так плохо с чувством вины и тревогой, что я пыталась сделать вид, что папа ничего не сказал, и вообще забыть, что это действительно нездоровое поведение.
Я очень гордилась тем, что, когда отец что-то пробовал, я стоически терпела и говорила, что я не голодна и не буду прикасаться даже к грамму еды: «Я же уже поужинала, куда мне на ночь?» Он спокойно ел и говорил, что «ему больше достанется», а я про себя отвечала: «Конечно-конечно, зачем
P.S. После того, как отец бросит 9-месячный режим летом 2015, а я закончу 5-летний осенью 2015, его Страшный Голод продлится 1 год, мой – полгода.
Меня практически постоянно кидало из стороны в сторону. Я понимала, что у меня испорченное пищевое поведение, но куда мне податься? Я не знала. Я как будто искала себе коуча, которому я могу поверить, и он научит меня есть.