I am enough. Просто. Ешьте. Еду.

Под конец обеда в голове уже начало «подвисать». Я начинала сбиваться, пересчитывать всё на раз 200: «Вдруг я неправильно посчитала граммы риса во втором ролле, он же был таким большим?» Потом ещё стресс – Андрей недоел пару роллов и предложил их мне.

Он опять о чём-то весело говорил, о чём – не помню; помню гул его голоса в своих ушах. Потому что в тот момент я считала, сколько калорий в оставленных роллах и как мне питаться весь остальной день, если я съем эти калории. Потом пошли голоса «ешь-не ешь», «но я хочу-но белый рис», «я хочу доесть-не надо доедать, потолстеешь от лишних калорий».

Я была отключена от Андрея. Я видела еду, считала калории, разрешала и запрещала себе есть одновременно. В итоге я набросилась на роллы. После этого я весь день пыталась посчитать наиболее правильно, сколько я съела лишнего.

Знать, сколько калорий я съела и что я приготовлю себе на значительно облегчённый ужин было в 5 раз важнее всего в моей жизни.

*

Муж поддерживал меня всегда. Когда мы снова стали вместе, он готов был поддерживать меня с моим расстройством всё так же. Только я этого, конечно, не понимала. Чаще всего мне казалось, что он только лезет в мою жизнь своими советами (?!) и мешает мне правильно питаться (??!).

Я помню одну ночь. Мы уже с ним пожелали друг другу хороших снов, я легла спать и начала мечтать о еде. Только еда, ничего больше. Какая еда бывает вкусная, какая она красивая, а что мне можно есть в «читмил», а что я ела в последний «читмил» и так далее.

После часа таких мечтаний в моей голове всплыло то, что я хочу объесться. Сначала я уговаривала себя потерпеть до утра: «Утром встанешь и пойдёшь есть, у тебя целая коробка со сладостями – лучше начать её есть утром, так в жир меньше уйдёт!» Но нет, я думала и думала, какие у меня сладости в буфете, что мне можно будет съесть оттуда первым, что вторым, а что третьим. Я сходила с ума.

В 3 часа ночи я поняла, что думаю о той «сладкой» коробке 2 часа без перерыва. ДВА! Я не смогла больше ждать до утра. Я встала и пошла на кухню. С уверенностью включила свет (хотя на большой кухне у нас стоит кровать и на ней спит брат), прошла до нужного буфета, открыла дверцу, взяла коробку, уселась за стол, включила чайник (мне же чай для конфет нужен!), я даже сериал включила на планшете через наушники, чтобы мне было веселее есть.

Пока в чайнике грелась вода, я уже успела съесть половину содержимого коробки. Я ела и понимала, что мне вкусно, да! То, чего я желала три часы каждую секунду моей жизни – я сейчас ем. Я не жалела об этом, не ругала себя, не гнобила – просто ела. Я была рада в те минуты. В те редкие минуты.

Я ем, мне здорово, смотрю сериал, жую шоколадные батончики, тут брат медленно разворачивается от стены, разлепляет глаза, поднимается на локте, медленно обалдевает и говорит: «Ты чё, ешь?!! Ты? Ешь? Конфеты?! Сколько там врем… в 3 ночи?? Иди отсюда!»

Сейчас мне смешно от этих слов и от себя самой: как я мечтала о еде, а потом к ней рвалась, но нейтрально отреагировала на подобное замечание. Я не обиделась, что меня прогоняют, хотя «я поесть всего лишь на кухню пришла», не стала оправдываться, что делаю. Я просто сказала: «Вот доем и уйду!» и продолжила жевать сладкое.

Когда я съела почти всю свою припасённую коробку со сладостями и пошла в постель, во мне начала слабо подниматься волнами тревога. Как будто прибой. Я не могла находиться в темноте молча. Мне нужно было сообщить кому-либо об этом, я была не в состоянии тревожиться самостоятельно.

Я написала в «VK» Андрею, даже не надеясь на ответ – было 4 часа утра. Мне почти сразу пришло сообщение! Я так обрадовалась. Я настрочила мужу огромную простыню текста о том, что я объелась, что я съела, что теперь мне страшно и я не могу уснуть.

Андрей успокаивал меня, говорил, что сладости – это вкусно, и он рад, что я их ем, а то всегда только отказываюсь. Мы болтали о разном до 6—7 часов утра. Потом я сказала, что я уже могу попробовать поспать, мне проще, я не переживаю уже так много. Мы попрощались, и я заснула, проспав ещё несколько часов.

Муж пытался меня «достать из ямы» расстройства, как мог, но не заставлял насильно есть меня какую-то отдельную еду. Поддержка после бинджей уже была помощью, так как если бы мне говорили: «Сколько же ты съела?! Ты что, свою меру в конфетах знать не можешь?!» – я бы ненавидела и бичевала себя за такое в троекратном размере, наказывая «глупое тело» только кефиром на следующий день.

*

Однажды я осталась у Андрея на выходные. Когда мы проснулись, позавтракали, прошло немного времени, Андрей предложил пройтись по парку. «После завтрака прошло 2 часа, через 1 час нужно есть перекус. Мы успеем!» – подумала я, но была уже злой: моё расписание начинало портиться.

Мы молча ходили по дорожкам у пруда. Погода была прохладная. Я вечно мёрзла, смотрела на часы и злилась. «Когда уже пройдёт час? Я голодная! Когда уже домой пойдём?? Тут холодно! День просто кошмарный!!»

Я не видела ничего хорошего в том, что я провожу время с любимым человеком. Главное, мне было поесть вовремя и «исполнить правило» – вот это было бы здорово.

Я еле как дождалась времени еды, сказала Андрею, что я больше не хочу гулять, я устала (а сил и правда у меня было мало, так как я очень много тренировалась и очень мало ела). Мы пришли домой. Я скорее прибежала на кухню, достала свой перекус, жадно его съела: ОРПП успокоилось,