Андеграунд

ПАРЕНЬ встает и бесцельно разгуливает по сцене. Разглядывает корешки книг, отворачивается со скептической гримасой. После длительной паузы возобновляет разговор.

ПАРЕНЬ. Ну ладно. Здоровье.

ПРОФЕССОР. Что – здоровье?

ПАРЕНЬ. В вашем дурацком списке я поставил на первое место здоровье.

ПРОФЕССОР. Гм… А вы ничего не забыли?

ПАРЕНЬ. И откуда берутся такие занудные кретины!

ПРОФЕССОР. Да-а, нервишки у вас ни к черту, мой юный друг.

ПАРЕНЬ шумно выдыхает. Снова усаживается на стопку книг.

ПАРЕНЬ (почти спокойно). Так что я там забыл?

ПРОФЕССОР. Сущий пустяк. Всего лишь жизнь.

ПАРЕНЬ. Жизнь?

ПРОФЕССОР. Ну да. Потерять здоровье крайне огорчительно при условии, что вы еще не потеряли жизнь.

ПАРЕНЬ. Шутите?

ПРОФЕССОР. Вовсе нет.

ПАРЕНЬ (презрительно). Раз уж вы сдохли, то и говорить больше не о чем.

ПРОФЕССОР. Не скажите. Вот, например, вам не кажется странным, что нас не мучают ни голод, ни жажда? А ведь прошло уже часов десять как мы здесь. Насколько я понимаю, с прочими физиологическими потребностями тоже нет проблем. И если вы присмотритесь повнимательнее, то заметите, что я не моргаю. Кстати, вы тоже.

ПАРЕНЬ. Хотите сказать, что мы оба – мертвецы?

ПРОФЕССОР. Ну, осторожно выражаясь, не вполне живые.

ПАРЕНЬ. Что значит «не вполне»?

ПРОФЕССОР. А вот эту тончайшую грань я не возьму на себя смелость определить.

ПАРЕНЬ (передразнивая). «Не возьму на себя смелость»… Тошно от вашей болтовни.

ПРОФЕССОР. Могу поспорить, что вас не тошнит. Пульс давно щупали?

ПАРЕНЬ. Нет ни хрена никакого пульса.

ПРОФЕССОР. То-то и оно.

ПАРЕНЬ. Ну и что это доказывает?

ПРОФЕССОР. Только то, что я сказал. Либо нам обоим все это снится, включая наши… м-м-м… необычные ощущения, либо…

ПАРЕНЬ. Либо мы уже в раю, папаша. Правда, я что-то не вижу ангелов.

ПРОФЕССОР. Но и на ад не очень похоже, верно?

ПАРЕНЬ. Не знаю, не знаю. Откуда мне знать, на что похож ад?

ПРОФЕССОР. Да, пожалуй, это очень индивидуально. Раньше я думал, что ад – это время.

ПАРЕНЬ. А теперь?

ПРОФЕССОР (опасливо оглядываясь на часы с неподвижными стрелками). А теперь я так же чисто выбрит, как и двое суток назад.

ПАРЕНЬ. Понимаю, о чем вы. Какая-то половинчатая смерть, верно?

ПРОФЕССОР. На призраков мы точно не тянем – сила тяжести и все такое. С одной стороны, вроде есть тело, с другой – его как бы и нет. То же самое и со временем – куда денешь причинно-следственную связь? Из этого я делаю вывод, что мы в самой худшей из ловушек. Примите мои соболезнования, коллега.

ПАРЕНЬ. Кто-то же эту ловушку соорудил?

ПРОФЕССОР. Мы сами, дружище, мы сами. Подлое серенькое вещество. Оно сыграло со мной – пардон, с нами – злую шутку.

ПАРЕНЬ. Херня какая-то. При чем тут ваши гениальные мозги? И что тогда случилось с моими?

ПРОФЕССОР. У вас есть другие объяснения? С удовольствием послушаю.

ПАРЕНЬ (хмуро). Нет у меня объяснений. Меня волнует только одно: как бы выбраться отсюда.

ПРОФЕССОР. Боюсь, что выбраться уже не удастся. В некотором смысле мы сами придумали себе такую смерть. Кстати, насчет ваших, как вы выразились, мозгов. С ними-то все в порядке. Правила игры изменились, а ваши мозги – нет. В этом и проблема.

ПАРЕНЬ. Да пошли вы к дьяволу! «Придумали себе такую смерть»! Я, например, вообще не собирался подыхать.

ПРОФЕССОР. Хм, сомневаюсь, что вы когда-нибудь собрались бы. Интересно, как вы себе это представляли, а? Сначала