временного правительства стало известно, что большевики на последнем своем заседании решили подготовить ко времени Съезда советов депутатов „мирные демонстрации“, чтобы добиться передачи власти советам, – рассказывала статья под названием „Большевики“ 13 октября. – Если большевики получат на съезде большинство, то они представят резолюцию, чтобы временное правительство немедленно сложило полномочия и передало власть советам. Правительство решило не допускать нарушения спокойной жизни в Петрограде…»
25 октября (7 ноября по новому стилю) народ узнал, что в столице что-то затевается. В прессу просочились сведения, что еще пять дней назад в Петрограде большевиками был создан военно-революционный комитет. «В районе Невского и прилегающих улиц солдаты, матросы и рабочие устраивали маленькие летучие митинги, призывая подчиниться лозунгам большевиков, – писали газеты. – В течение ночи раздавались то тут, то там выстрелы».
27 октября из газеты «Власть народа», а также «по телефону из Москвы» в Нижнем Новгороде стало известно, что в Петрограде произошел переворот. Однако сведения о нем были весьма скупые. «Образовано большевистское правительство, состав которого, однако, неизвестен, опубликован декрет о перемирии на фронте», – сообщал «Нижегородский листок». «В настоящий момент мы переживаем, по видимости, пятый акт всероссийской революционной трагедии, – писал журналист Н. Новаров. – Власть в руках большевиков. Дальше идти некуда…»
Однако в первое время никто не воспринял весть о случившемся всерьез. Более того, она поначалу воспринималась как очередная хулиганская выходка кучки предателей. Жизнь, казалось, продолжала идти своим чередом. Пресса по-прежнему печатала информацию о заседаниях Союза учредителей мелкого кредита, публиковала состояние счетов купеческих банков и т. п. Никто еще не подозревал, что все эти «буржуйские штучки» доживают последние дни… «Вчера княгининский временный комитет, признавая пагубным для страны выступление, организованное петроградскими большевиками, постановил поддерживать временное правительство и всеми мерами бороться с антигосударственными выступлениями безответственно организованных лиц, – писал „Нижегородский листок“. – В Сормове восстание большевиков вызвало в большей части населения крайне недружелюбное отношение. Хотя все же большевики трудились в поте лица своего – и на вокзалах, и на площадях, и в мастерских они крикливо доказывали, что Керенский – прохвост! Ленин и Троцкий – святые люди!»
В следующие дни газеты сообщали о победоносном продвижении войск Временного правительства во главе с Керенским к Петрограду. Это сейчас известно, что «войска», состоявшие в основном из 3-го конного корпуса генерала Краснова, насчитывали всего 600 человек с 12 орудиями и одним броневиком. Большего «главнокомандующему» русской армией наскрести не удалось. «Большевики растерялись и ищут поддержку во всех слоях организованной демократии, но безуспешно, – сообщали некоторые СМИ 31 октября. – Керенский с войсками Северного фронта находится в Гатчине. Силы его достаточно, чтобы подавить восстание». Одна «хорошая новость» сменялась другой. 1 ноября пресса сообщала: «Петроград занят правительственными войсками, большевистские солдаты бегут». Попутно печатались различные прокламации от всякого рода организаций: земцев, железнодорожников, евреев-воинов и т. п., которые единодушно осуждали повстанцев. Однако главная, ожидавшаяся «новость», о том, что большевистское правительство во главе с Лениным арестовано, так и не появилась…
Вместо этого 3 ноября купившие свежие газеты граждане с изумлением увидели на первой странице телеграмму военно-революционного комитета: «Наши революционные войска взяли и заняли Царское Село. Войска Керенского отступили. Да здравствует революция!»
В следующие дни и недели пресса, которая после Февральской революции являлась совершенно свободной, занимала нейтральную позицию. На страницах газет одновременно печатались как постановления и воззвания старой власти, так и большевистские декреты. Вся надежда противников революции теперь была на грядущие выборы в Учредительное собрание. Кстати, в Зимнем дворце после выстрела «Авроры» было арестовано отнюдь не все Временное правительство, а лишь часть его. Поэтому различные обращения с заголовком «От Временного правительства» появлялись в прессе даже через три недели после переворота. К примеру, 18 ноября (1 декабря по новому стилю) в «Нижегородском листке» появилось очередное воззвание. «Опасаясь, что насильники не остановятся ни перед чем, могут поднять руку даже на Учредительное собрание, если оно не будет творить их волю, Временное правительство призывает всех граждан, армию и тыл к единодушной защите Учредительного собрания», – писали «и. о. министра-председателя» Прокопович, а также министр внутренних дел Никитин, некто Фридман и другие.
Демократическая сказочка закончилась в конце декабря. К примеру, «Нижегородские губернские ведомости» 28 декабря опубликовали приказ недавно назначенного губернского комиссара В. Сибирякова. «Начальникам правительственных и общественных учреждений предписывается неуклонно поддерживать нормальный порядок в работах, не допуская каких бы то ни было попыток саботажа против советской власти, – сообщалось в нем. – Предупреждаю, что в противном случае мною против виновных будут приняты строгие меры вплоть до увольнения со службы и предания военно-революционному суду». В истории страны начинался новый этап. Но это уже, как говорится, совсем другая история…
