делать это постоянно. Или ты не согласен? Вот ты думаешь или нет? – под смешки остальных Алиса задала вопрос Глебу. Тот хотел резко ответить, но не стал этого делать, Алиса всегда находила, что сказать, и побеждала в любом споре, по крайней мере, последнее слово оставалось за ней. А она поняла, что толком ничего от своих соучеников не добьётся, и решила больше не задавать вопросов, рассудив, что на этот старый бункер посмотрит сама, ведь маршрут похода туда и ведёт.
Глайдеры, или как их ещё называли – аэрокраулеры, прибыли на место ближе к вечеру. Туристическая группа из «Соснового бора» после недолгого пешего похода (прошли метров четыреста) вышла на поляну, где уже были оборудованы места для костров и палаток. Вся трудность разбивки лагеря для ночлега заключалась в установке этих самых палаток, которые в сложенном виде лежали тут же. Ставить их помогали несколько лесников-обходчиков, как подозревала Алиса, это были воспитатели или преподаватели из другого детского дома, а возможно, инструкторы постоянно обслуживающие этот «туристический» маршрут. Разжечь костры они тоже помогали, да и продукты для ужина были тут же. Это были саморазогревающиеся консервы, свежий хлеб и упаковки с соком. В общем-то, костры не нужны были, они выполняли чисто декоративную функцию, создавали романтический антураж. Глядя на все эти походные «трудности», Алиса поинтересовалась у Джоан Гравви – зачем они брали с собой рюкзаки и продукты, что положили туда.
– Это сухой паёк, на непредвиденный случай, а вдруг мы заблудимся в лесу? – ответила Джоан, рыжая девочка, серьёзно глядя на воспитателя, согласилась:
– Действительно, а вдруг заблудимся? Сладкое печенье и компот помогут нам мужественно перенести лишения в этом ужасно страшном и очень дремучем лесу.
Гравви и мак Луви переглянулись, девочка была очень серьёзна, когда произносила эту фразу, а вот её смысл… Непонятно было, серьёзно ли это говорит Алиса или смеётся. Алиса с тем же серьёзным видом подошла к своей подруге, устраивавшейся у одного из трёх костров, там один из «лесников», что помогал ставить палатки, собирался играть на гитаре. Таня подвинулась, предлагая Алисе сесть рядом с ней, на лежащее полено. На таких импровизированных «стульях» сидело по двое-трое учеников, и только Таня сидела одна, стараясь занять всё полено. Алиса улыбнулась и поблагодарила подругу, ведь понятно для кого та заняла место.
– Смотри, обычная, не электро! Такой старомодный инструмент! – тихо сказала Таня, Алиса ничего не ответила, с интересом рассматривая не столько гитариста, сколько сам инструмент. Влас, пристроившийся на одном полене со Стасом Максимовым, презрительно хмыкнул:
– Могли бы что-нибудь и получше взять. Для электрогитары не так уж и много надо: усилитель и акустическую колонку.
– Ещё и батарею питания или какой другой источник надо. А кто акустику будет тащить? Ведь она, не такая уж и маленькая, в отличие от усилителя и батареи, – возразил Стас, его поддержал Клим:
– Хорошая акустика маленькой не бывает, можно, конечно, поставить компенсатор частот и эквалайзер, но это будет уже не то. До сих пор ничего лучше деревянного резонатора не придумали, а тут смотри! Сама гитара и есть резонатор, хоть и древний инструмент, но звучит на уровне!
– Это ещё и от исполнителя зависит, – вмешалась Линна, её поддержала сидящая рядом с ней Вайлет:
– Это да, сейчас увидим.
– Уровень лесной самодеятельности, – скривил губы Влас. Хоть этот разговор вёлся тихо, но, видно, гитарист его услышал и, подмигнув, заиграл на своём инструменте. После недолгого проигрыша, он ещё и запел красивым баритоном. Песни были обычные, какие поются в походе: о трудной дороге, о зелёном лесе, о привале у костра и, конечно, о дружбе. Ребята затихли и, затаив дыхание, слушали.
– Хорошо настроена, – сказала Алиса, когда гитарист закончил петь и играть. Тот, быстро взглянув на девочку, коротко спросил:
– Умеешь?
Алиса, молча, протянула руку и взяла предложенную гитару. Поудобнее устроившись (Тане пришлось подвинуться), рыжая девочка заиграла. Играла она хорошо, даже лучше чем мнимый лесник. Девочка не пела, только играла, но как! Казалось пела гитара, пела без слов. Начавшиеся разговоры стихли, раскрыв рты, воспитанники «Соснового бора» смотрели на девочку. Смотрели не только сидящие у этого костра, слушать Алису пришли и от других. Сидячих мест для этих слушателей не было, они стояли вокруг, стояли не только воспитанники, но и воспитатели и «лесники». Когда Алиса прекратила играть, «лесник»-гитарист тихо попросил:
– Спой.
Алиса не стала упираться и тихо запела. Казалось, что её хрипловатый голос звенел, словно колокольчик, дополняя мелодичный перебор гитарных струн. Песня у Алисы была какая-то странная и не потому, что очень старая – так уже не разговаривали, хотя понять можно было не только отдельные слова, но и уловить смысл.
– Шутит история – зло и бесчестье, мир в витражах, как в осколках событий… – слова песни Алисы вроде были вроде понятны, но не совсем. А девочка пела:… – не оправдаться и не исправить, цену победы, скребущую память…
Непонятны некоторые слова, не совсем понятен смысл, но было в этой песне что-то такое, заставляющее в тоске сжиматься сердце, словно случилась потеря чего-то дорогого, которого уже не вернуть. Прозвучал последний аккорд, и повисла тишина. Такая осязаемая тишина, что казалось, её можно пощупать. Эту тишину никто не решался нарушить, будто боялись, что она со звоном рассыплется. Нарушила её Таня, прошептав:
– Ещё!
