Ей стало плохо при мысли о том, что ее тоже ожидал дурной конец – узнала же она о своем незаконном рождении.
Она почувствовала приближение истерики. Его не было здесь, чтобы спасти ее, так что она заслуживала черной шляпы…
Она смотрела на него, словно впервые увидела по-настоящему. Бронзовый от солнца и ветра, немного похудевший. Кожа словно натянулась на носу и скулах, но выглядит жестче и сильнее. Его светлые волосы, как у всех Петри, выгорели почти добела.
– Там, где ты был, всегда светит солнце?
Он рассмеялся, и она блаженно вздохнула. Сколько прошло времени с тех пор, как она слышала этот смех?
– Нет, летом было жарко, так жарко, как здесь не бывает, но зимой? Там, похоже, вечно либо дождь, либо снег, в жизни не видел столько снега, и да, зимой тоже бывает солнце. Солнечный свет на снегу… переливается миллионами крошечных сверкающих камешков, может быть, даже бриллиантов. Но расскажи о себе. Ма говорила о твоей сестре. Мне очень жаль.
Грейс отметила, что его тон был таким, будто каждое слово давалось ему с большим трудом.
Как она жалела, что не остановилась у Бруэров! Мать Салли, несомненно, приютила бы ее на ночь, и она смогла бы вернуться в Уайтфилдз на следующее же утро. Что подумает о ней Сэм, если она скажет: «Я почти не огорчена и определенно не грущу и не печалюсь».
Конечно, это чистая правда, но не покажется ли она бесчувственной?
Она тоже сожалела о смерти Меган, но они никогда не любили и не знали друг друга по-настоящему.
К ее удивлению, Сэм шмыгнул носом, как пес, нюхающий воздух. В детстве это всегда ее смешило.
Он улыбнулся, словно почувствовав ее неловкость, и снова стал прежним Сэмом.
– Да это лепешки, Грейс! Пойдем, поможем их съесть. Как я ни велик ростом, не могу осилить всего, что печет ма.
– Она хочет наверстать потерянное время, приготовить тебе все, без чего ты скучал.
Он снова попытался улыбнуться, как прежний, довоенный Сэм, который был старшим братом и чувствовал, что его долг – присматривать за остальными.
– Знаю, но неужели нужно готовить все в один день и класть мне на тарелку?
Флора накладывала горячие промасленные лепешки на большое блюдо. Три чашки с блюдцами – доказательство того, что Грейс считается здесь не столько старым другом, сколько гостьей, – стояли в ряд на клеенке. О, возможно, чашки были вынуты, чтобы показать Сэму, какой он особенный, как счастлива семья видеть его здоровым и невредимым!
Посреди стола, рядом с блюдом, стоял круглый керамический кувшин.
Флора с гордостью показала на него.
– Берегла для особых случаев. Угадайте, что здесь по два шиллинга шесть пенсов за фунт, – благоговейно закончила она, очевидно, потрясенная огромностью цены.
Грейс была на фермах в различных частях страны, от юга Англии до юга Шотландии, поэтому имела неплохое представление о природе угощения, но все же сказала, просто чтобы польстить Флоре:
– Господи. Только не говорите, что поехали и купили что-то в лондонском «Фортнумс».
– «Фортнумс и Мэйсон»? Ну что ты! Хотя я уверена, что чаи, которые мы покупаем и продаем, ничуть не хуже, чем у них.
– Конечно, ма. А теперь признайся, что ты прячешь в этом кувшине?
Сэм сделал вид, что немного подумал.
– Это, случайно, не черносмородинный джем?
Флора, довольная реакцией, покачал головой:
– Но это не джем, поскольку кувшин непрозрачный. И не мед по той же причине. Верно, Грейс?
Очевидно, она наслаждалась, поддразнивая сына.
– Мед тоже продается в прозрачных баночках, верно?
– Совершенно верно, миссис Петри. Хотя одна девушка, с которой я работаю, рассказала, что на прошлое Рождество купила для бабушки жестянку с медом. В «Фортнум и Мэйсон». По-моему, мед был доставлен из Канады.
– Жестянка? Подумать только! Но он не может быть так же хорош, как наш, если приехал из самой Канады в жестяной банке. Настоящий мед должен быть в стеклянной банке или кувшине.
Сэм глянул на Грейс с видом заговорщика, и на душе у нее сразу стало тепло.
– Ну же, ма, мы больше не выдержим напряжения. Если ты прячешь в кувшине английский мед, мне хотелось бы попробовать. Хотя бы для того, чтобы сравнить с медом, который мы ели в Тоскане. Медом с усыпанных цветами лугов, которые простираются на мили.
– Мили цветов, наш Сэм? Ты шутишь!
– Мили, ма, и все цвета радуги под солнцем.
Сэм был в Тоскане. Грейс попыталась вспомнить, что слышала об этом месте. Девушки сказали, что Сэм был в Италии. Значит, эти цветы в Тоскане. Как
