Мэтт поморщился:
– Продолжай в том же духе.
– И продолжу. – Она снова подобрала камень.
– Отлично, Кейт. Уверен, в этот раз все получится.
– Поменьше сарказма, юноша. Цинизм вам не идет.
– Сарказм – не самое худшее, что ты привнесла в мою жизнь, – пробормотал он.
– И на том спасибо.
Кейт прицелилась в угол огромной стеклянной панели и сделала бросок, как на уроке физкультуры. Звук разбитого стекла прозвучал для ее ушей как музыка. Она с довольным видом уставилась на Мэтта, но он стоял с понурым видом.
– А что, если эта гадость все еще жива? – пробормотал он.
Подавив сомнения, Кейт решительно произнесла:
– Знаешь что, я почти уверена, что вся эта история с карантином – хорошо поставленный спектакль. Ты только посмотри на это здание. Его явно покидали без спешки. У тех, кто работал здесь, было предостаточно времени, чтобы как следует все запечатать. Думаю, карантин придумали, чтобы любопытные вроде нас сюда нос не совали. Мне кажется, стоит рискнуть. И потом, если бактерии и в самом деле все еще живы, то они уже выбрались наружу через стекло, которое я только что разбила. Так что мы уже и не рискуем.
Мэтт кивнул и первым шагнул внутрь, осколки стекла захрустели у него под ногами.
Кейт включила фонарь и посветила в глубину холла. Пятно света выхватило лежавшую на полу яркую листовку. На листовке была фотография улыбающихся в камеру Мэтью и Кэтрин Гэллоуэй с пробирками в руках.
Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/МС- 99
– Ну, готова? – спросил Мэтью, подтолкнув ее плечом. Кейт выронила листовку. Во рту у нее пересохло.
– Готова, – кивнула она.
– Трудно поверить, что город может пасть, – сказала Кэтрин, когда ближе к ночи они вернулись домой.
После демарша ополченцев полковник Дюранд принял трудное для себя решение: судьбу города на следующий день должны были решить сами жители. Кэтрин не хотелось думать о худшем, но от тяжелых мыслей было не уйти.
– Мэтью, ты не мог бы подняться ко мне в спальню? – смущенно попросила она. – Вчера я не смогла разжечь огонь и ужасно замерзла.
Мэтью кивнул со странным выражением на лице и последовал за ней. Их руки встретились на перилах, и Кэтрин вздрогнула.
Пока Мэтью разжигал огонь в камине, то и дело бросая на нее жаркие взгляды, она сидела за туалетным столиком и расчесывала длинные волосы; волосы были грязные, но помыть голову у нее не было ни сил, ни возможностей. Наконец огонь разгорелся, Мэтью поднялся и встал у нее за спиной. Не поворачиваясь, Кэтрин взяла его за руку и потянула. Он наклонился и стал покрывать поцелуями ее шею.
– Ох… – простонала Кэтрин и в смущении закрыла глаза. Она не владела собой, хотя он всего лишь поцеловал ее!
Но ей хотелось большего.
– Не мог бы ты помочь мне снять платье? – тихо попросила она. – Одной мне не справиться.
Мэтью начал аккуратно расстегивать пуговицы, а Кэтрин подумала, насколько романтично это выглядит. Раньше, когда снимать платье ей помогала служанка, она ничего не испытывала, но теперь… Он развязал ленты на ее корсаже и осторожно спустил платье вниз. Кэтрин почувствовала себя обнаженной, а ведь это было только начало. Мэтью продолжал раздевать ее, наслаждаясь каждым мгновением, словно она была… рождественским подарком в блестящих обертках. Казалось, он стремится покрыть поцелуями каждый дюйм ее кожи.
В конце концов он снял с нее все, и она шагнула к нему из груды упавших на пол одежд. И тут же ахнула, почувствовав холодные пальцы на своей спине.
– Прости, – улыбнулся он.
– Какие холодные у тебя руки!
Мэтью помог ей облачиться в ночную сорочку, проделав это так же чувственно, как снимал с нее платье.
– Теперь моя очередь, – обратилась она к нему с лукавой улыбкой и начала расстегивать рубашку, целуя открывавшуюся грудь.
– Смотри-ка, гораздо быстрее получается, – прошептала она. – Может, мне стоит снова одеваться под мальчика?
– Я был бы не против, – ответил он.
Кэтрин с радостью провела бы остаток жизни, целуя его. Она скользнула рукой под рубашку и стала поглаживать спину.
Мэтью вздрогнул:
– Нет, Кэтрин, нет. Нам нужно остановиться. Давай дождемся, пока наш брак не будет освящен.
Она со вздохом согласилась, подумав, что пока не готова зайти дальше. Все это слишком прекрасно, чтобы быть правдой.
