Вместо номеров на дверях я вижу слова и имена на каждой из них. «Свободная» указано на комнатах, находящихся ближе всего к лестнице. Ещё там была просторная ванная, как в общежитии, в конце левого коридора. Рядом с ней находилась маленькая прачечная, и невольно я задумалась о том, что, кто бы ни продумывал планировку, он был очень смышлёным, чтобы разместить ванную рядом с прачечной, дабы не таскать кипы грязного белья вверх и вниз по лестнице.
Рок повёл меня направо. В конце надписи сменились с «Свободная» на слова типа «Гость», «Семья», «Капитан Дорог», «Казначей», «Вице- Президент», и в самом конце коридора — «Президент». Я заметила, что на последних пяти дверях стояли засовы. Рок вытащил ключ и открыл свою дверь.
Я должна была нервничать. Должна была ощущать неправильность, входя в комнату, которая, в сущности говоря, являлась спальней Рока. Но меня толкало лишь моё любопытство. Будет ли эта комната отвратительной пещерой извращенца или элегантным оазисом джентльмена?
Ничего из этого. Или, может, понемногу от одного и второго. Кровать королевского размера доминировала у задней стены. Постельное бельё было чёрным. Чёрное стёганое одеяло, чёрно-бело-серые простыни с изящным узором в виде завитушек, и на них были разбросаны подушки ещё более насыщенного чёрного цвета. Ящики встроены в каркас кровати. У него были всего одна прикроватная тумбочка и большой плазменный телевизор на стене. Дверь направо от меня вела в ванную. В изножье кровати стояла оттоманка. Какой-то предмет мебели странной формы стоял перед телевизором, и, насколько я знала, то, что было принято мной за кресло для видеоигр, могло с таким же успехом оказаться какой-то изысканной мебелью для секса.
— Ты здесь живёшь?
— Нет, но провожу много времени.
— Здесь мило.
Рок.
Понадобилось немало самоконтроля, чтобы вывести Хоуп из своей спальни. Я не мог даже придумать причину, по которой привел её сюда. Хотя, казалось, её это не волновало. Если уж на то пошло, она казалась слегка очарованной.
— Мне стоит вернуться. Семья будет спрашивать, что со мной произошло.
Я знал, что она была права, но не хотел, чтобы Хоуп уезжала. Для неё всё было таким сложным, и я не был уверен, когда увижу её снова.
— Конечно.
Думая, что лучше не усугублять агонию, я выбрал кратчайший путь к её дому. Сумерки поглотили практически всё, и я сфокусировался на дороге, чтобы избежать оленя-самоубийцу, который мог внезапно выпрыгнуть на середину дороги. Красные огни и сирены прервали нашу мирную поездку. Я проглотил поток ругани. На мгновение подумал обогнать шерифа — просто веселья ради — но не с Хоуп у меня за спиной. Остановился и почувствовал, как она выровнялась, чтобы я мог удержать баланс при резком торможении.
Я упёрся ногой в землю и оставил руки на руле, где коп мог бы их увидеть. Мягкий хруст гальки под его ботинками сообщил мне, что он с осторожностью приближался к нам. Я продолжал смотреть перед собой, готовясь ко всему, в чём он мог бы меня обвинить.
— Добрый вечер, сэр. Есть идеи, почему я вас остановил?
— Не-а. Почему бы вам просто не сказать мне? — я ненавидел игры с копами.
— На вас нет шлема. В штате Нью-Йорк действует закон о ношении шлема, сэр.
Хоуп, наверное, начала переживать, что я буду и дальше спорить с копом.
— Это моя вина, офицер. Я внезапно попросила его отвезти меня домой, и он отдал мне свой шлем.
Коп обратил свой пронзительный взгляд на Хоуп, и всё его лицо озарила улыбка.
— Я знаю вас. Вы иногда работаете с Барри Хансеном, так ведь?
При воспоминании имени другого мужчины, который связан с моей девочкой, меня заполнила внезапная ревность.
— Да, — ответила она.
— Он очень хорошо о вас отзывается. Говорит, что как адвокат вы лучше, чем он.
Тело Хоуп напряглось, но её голос прозвучал ласково и вежливо:
— Это очень приятно слышать. Спасибо.
Он метал свой взгляд между мной и Хоуп.
— Ладно. Поскольку ценю то, что вы пытались уберечь молодую девушку, я отпущу вас с предупреждением. Но позаботьтесь о дополнительном шлеме, сэр.
Похоже, связи Хоуп только что уберегли меня от ещё одной записи в моей криминальной истории.
— Непременно. Спасибо, — произношу я без запинки.
— Благодарю, офицер, — повторяет Хоуп.
