драконах и владеют единственным оставшимся источником Живого металла.
Мэши прибавила шагу, поспевая за отцом, и их маленький отряд как-то вдруг сразу вышел из-под лесного покрова на овальную поляну. Остов огромного дракона, лежавший перед ними, выглядел жутковато — огромный, черный, ни тебе голубоватых всполохов по чешуе, ни переливчатого движения энергии внутри. Даже не верилось, что когда-то эти развалины были Живым металлом, умели думать, летать, убивать.
«Так тебе и надо», — мстительно подумала Мэши, приближаясь к драконьим останкам.
— Ну и что теперь? — невозмутимо спросил Ник, перепрыгивая через небольшие камушки.
Отец не ответил. Он приблизился к почерневшему остову, поднял голову, осмотрелся. Зачем-то обошел драконьи развалины и еще раз осмотрелся. После глянул с улыбкой на Жака и спокойно произнес:
— Времени у вас было совсем мало. Вы торопились, вам надо было убежать до взрыва. Вы не подумали, что у вас будет еще возможность спрятать яйцо в лесу, или вы просто решили, что тут его будет проще найти. Потому…
Отец сделал несколько шагов вправо, приблизился к дереву, ствол которого разделялся надвое, а ветки практически лежали на земле, такими они были длинными. Провел рукой по стволу и снова заговорил:
— Дупло в здешней развилке довольно удобное, но в нем вполне могут оказаться жильцы. Потому вы постучали по нему сначала репом. Хорошенько и торопливо. На коре остались царапины.
Отец стукнул пару раз кулаком по стволу, и из дупла тут же показались длинные усищи жука-икеня.
— Вот и здешние жильцы.
Подобрав удобную палку, отец пошерудил ею внутри дупла, и оттуда выбралась еще парочка жуков, которых он скинул вниз и отшвырнул той же палкой.
Мальчишки замерли, лица их вытянулись и глаза округлились. А отец тем временем подобрал вторую палку и ловко выудил из дупла тускло светящийся шар. Кинул его в траву, покатал малость, видимо удаляя следы жизнедеятельности жуков. После поднял и глянул на мальчишек с улыбкой.
— Видите, как легко было его найти? И не только мне. Любой умный охотник нашел бы яйцо вашего дракона.
Мэши восхищенно приблизилась к отцу и уставилась на шар. Он был полупрозрачным, и по его поверхности пробегали сине-белые всполохи. Иногда внутри его что-то мигало густым синим цветом, и тогда к краям поднимались крошечные, еле заметные искры. Шар жил своей жизнью, и ему было все равно, что кто-то смотрит на него и удивляется. Все равно, что совсем недавно за право обладать им разгорелась битва, в которой погибли два человека. Шара это не касалось.
Он терпеливо ждал своего часа, ждал своей пищи, своего Живого металла. Он выглядел гораздо сложнее и загадочнее, чем те штуки, из которых появлялись леки. Леки были уже готовыми роботами. В спящем состоянии они походили на обычные шары, блестящие, металлические.
Но драконы — машины самого последнего поколения. Плата внутри яйца проглядывала лишь самую малость и напоминала зерно мукокки. Такое же овальное, такое же белесое. Но Мэши понимала, что все драконьи программы умещаются в этом драгоценном зернышке. Абсолютно все. И как стать большим драконом, и как летать, и как подчиняться хозяевам, и как выпускать огонь. И как убивать людей — тоже.
Смерть, заключенная в прекрасную, совершенную форму. Смерть, обладающая невероятными способностями. Смерть, которой могут владеть маленькие дети. Чудовищная смерть.
— Может, просто уничтожим это яйцо? — спросила Мэши.
— Так и сделаем, — уверенно сказал отец, покачивая находку на ладони.
И тут Ник напал. Набычившись, он метнулся к ним настолько неожиданно, что ни отец, ни Мэши не сообразили, что к чему. От удара в живот отец согнулся и выронил яйцо. Жак тут же подхватил плату и припустил вниз с обрыва, в ту сторону, откуда они пришли.
Ник ловко отскочил, весь подобрался, точно хищный зверек, разметавшиеся волосы упали ему на глаза, а лицо было решительным и жестким. Ни капли сомнений, ни капли медлительности.
Отец поднялся и кинулся следом за мальчишками. Он настиг Ника в два прыжка, но тот увернулся, юркнул в колючие кусты, не обращая внимания на шипы, пролез на другую сторону и рванул в лес. Отец погнался за Жаком, продираясь сквозь кусты и перепрыгивая через памельник.
Мэши пустилась было за ними всеми, но очень быстро поняла, что лезть через колючки не будет. Это выше ее сил — царапаться и застревать среди шипов. Пока она нашла обходной путь, погоня оказалась далеко. Мэши еще слышала шум — никто из троих не кричал, все понимали, что это бессмысленно, но треск веток и топот все еще долетал через деревья. А вот видеть Мэши уже никого не видела.
Ее обступил лес, надвинулся, окружил невозмутимым спокойствием и уверенностью в своей правде, и от осознания этой мощи внутри Мэши все похолодело. Она припустила изо всех сил, стараясь догнать отца и мальчиков. Мысль, что можно остаться тут одной и заблудиться, казалась ожившим ночным кошмаром. Потому она торопилась так, как никогда в жизни, отчаянно ойкая, когда натыкалась на кусты или перепрыгивала через горы высохшего ящерного навоза.
Мэши выбралась к самой реке, когда услышала над головой слишком знакомый клич. Так ополченцы отдают команды своим ящерам. Она задрала голову и увидела, как, широко размахивая крыльями, пролетел над рекой серый ящер-пангус, неся на себе седока с арбалетом. Длинный ящерный хвост
