Страсти в нашем разуме. Стратегическая роль эмоций

Харви Хорнштейн и несколько его коллег были приятно удивлены, обнаружив, что происходит, когда люди получают реальную возможность совершить доброе дело[195]. В своем базовом эксперименте они разбросали сотни бумажников с небольшой суммой наличными (около 5 долларов по сегодняшним ценам) в различных местах на оживленных улицах. В каждом было несколько членских билетов, личных документов и идентификационный документ с именем, адресом и телефонным номером владельца, некоего Майкла Эрвина (имя было выбрано так, чтобы «избежать двусмысленных этнических или религиозных групповых идентификаций»)[196].

Весной 1968 года Хорнштейн и его коллеги «теряли» эти бумажники со скоростью около 40 штук в день. Из сотен потерянных портмоне на удивление большая доля — 45% — была возвращена в целости и сохранности! Надо ли говорить, что стоит некоторого труда упаковать найденный предмет и отнести его на почту. Поскольку речь шла о небольших суммах, нашедшим кошельки было бы неразумно ожидать вознаграждения. (Действительно, многие вернули бумажники анонимно.) Таким образом, маловероятно, чтобы людьми, случайно ставшими участниками эксперимента, двигал какой-то эгоистический мотив.

Хорнштейн с коллегами могли оперировать долей возвращаемых бумажников, манипулируя отношением участников эксперимента к доброжелательности других людей. В одном из вариантов эксперимента они положили бумажник в незапечатанный конверт, адресованный владельцу. Люди, подбиравшие конверт, находили внутри не только бумажник, но и письмо, якобы написанное его владельцу человеком, нашедшим бумажник ранее. Точнее говоря, они находили один из трех вариантов письма — «позитивный», «нейтральный» или «негативный». В нейтральном варианте значилось:

Уважаемый мистер Эрвин.

Я нашел Ваш бумажник, который возвращаю. Все в нем осталось в том виде, в каком я его нашел.

Позитивные и негативные письма, однако, описывали, что пережил отправитель, когда нашел и вернул бумажник. Позитивное письмо продолжалось так:

Должен сказать, что мне доставило огромное удовольствие помочь кому-то. Такие мелочи делают нашу жизнь лучше. Мне это было совсем нетрудно, и я рад, что мог помочь.

А негативный вариант заканчивался так:

Должен заметить, что ответственность за бумажник и необходимость его вернуть причинили мне немалые неудобства. Очень неприятно, что я был вынужден заниматься этим возвратом. Надеюсь, вы должным образом оцените усилия, которые мне пришлось приложить [197].

Из 105 бумажников, участвовавших на этом этапе эксперимента, 40% были возвращены в целости и сохранности. 18% тех, что сопровождало негативное письмо, были возвращены, тогда как доли возврата для бумажников с позитивными и нейтральными письмами составили 60 и 51% соответственно. Короче говоря, люди, нашедшие негативные письма, по-видимому, реже возвращали бумажники. Хорнштейн и его коллеги утверждают: отправитель писем служит ролевой моделью для участников эксперимента. Когда ролевая модель выражает негативные чувства, гораздо меньше вероятность того, что участник вернет бумажник, хотя письмо и не дает ему повода испытывать негативные чувства к владельцу потерянной вещи.

Автор письма как ролевая модель? Это сообщает действиям некоторую целенаправленность, каковой они как будто бы полностью лишены. Трудно согласиться, что люди и в самом деле принимают отношение автора письма в качестве модели для своего собственного отношения к ситуации. Закономерностям в возвращении бумажника можно дать более простое объяснение, основанное на теории модульного устройства мозга, о которой говорилось в главе X. Очевидно, что люди осознают противоположные тенденции в человеческой природе: по опыту мы знаем, что есть более — и менее доброжелательные представители человечества. Опыт нашего общения с первыми ассоциируется с положительными чувствами, в то время как со вторыми — с негативными. Столкновение с каждым из этих типов, естественно, активизирует ассоциирующиеся с ними эмоции. Эти эмоции, в свою очередь, могут повлиять на поведение, хотя языковой модуль мозга может и не иметь представления о том, почему это происходит. Подобно тому как вид монстра из научной фантастики вызывает страх, даже когда нет рационального основания бояться, простое столкновение с недоброжелательным отношением будет вызывать негативные чувства из прошлого опыта. Естественно, эти чувства выйдут на первый план, когда субъект будет решать, вернуть ли бумажник; неудивительно, таким образом, что они могут заметно воздействовать на поведение.

Эта интерпретация подчеркивает, что именно чувства, а не разум мотивируют решение возвращать портмоне, и это явно согласуется с моделью обязательства. Роль негативных чувств еще более подчеркивается интереснейшим наблюдением: ни один из бумажников, заложенных 4 июня 1968 года, в день убийства Роберта Кеннеди, возвращен не был[198]. В том ли причина, что Сирхан Сирхан стал негативной ролевой моделью (интерпретация Хорнштейна); или в том, что его поступок вызвал негативные эмоции? С точки зрения модульного устройства мозга ясно одно: