Лира вдруг осознала, что уже приняла решение.
Сбросив с плеч рюкзак, она стала рыться в его содержимом, пока не нашла то, что искала. Женщина сбросила кипу одежды на траву и положила ладони на плечи Джин. Девочка дрожала. Взгляды матери и дочери встретились.
— Ты ведь знаешь, куда идти? — спросила Лира. — Жди меня там. Не выходи ни к кому, кроме меня.
Джин не ответила. В ее глазах стояли слезы. Внутренний голос твердил женщине: «Бросишь ее — ей не уцелеть. Ты лишила ее остатков мужества».
Но Лира уже не отступится. Муж нуждался в ней больше, чем дочь.
Спешно оттянув с горла грубую ткань воротника, она нащупала истершуюся нитку и сняла кулон. Неровно обтесанный мутный кристалл с письменной гравировкой на одной из граней заколыхался на прохладном ветру. Женщина бережно надела кулон на шею Джин. Девочка не пошевелилась.
— Доверься Силе, — проговорила Лира и вымученно улыбнулась.
— Мама…
— Я скоро вернусь, — прошептала она. — Беги.
Она обняла девочку за плечи — «Не держи ее слишком долго, не давай ей время на раздумья!» — развернула и подтолкнула в спину. Спотыкаясь, ее дочь побежала по камням и вскоре исчезла из виду.
Пришла пора сосредоточиться на новой цели. С Джин все будет хорошо. Дело сложится еще лучше, если у Лиры все выгорит, но и без этого девочка будет в безопасности.
Женщина оглянулась на дом и отряд, обступивший входную дверь, и, взяв ворох одежды, зашагала туда, откуда пришла. Лира по-прежнему старалась пригибаться к земле, но заметно ускорилась, когда четверо солдат вошли внутрь, а Гален и Кренник остались стоять друг напротив друга. Она даже стала разбирать отдельные слова. Имперец елейно увещевал, что «нужно же было с чего-то начать».
Она не рассчитывала, что благоприятная возможность подвернется так скоро. Хотелось бы иметь куда больше времени на составление плана. Но в эту минуту при Креннике было очень мало охраны, и никаких гарантий, что в обозримом будущем ее станет еще меньше. Лира выпрямилась и поспешила к дому, крепко прижимая к себе ворох одежды.
Кренник заметил ее первым, хотя говорить продолжал исключительно с Галеном:
— Ну ты погляди! Вот и Лира — воскресла из мертвых. Это же чудо!
Муж повернулся к ней: едва ли ей доводилось видеть на его лице столько боли.
— Лира… — но смотрел он как будто сквозь нее. Искал в полях Джин.
Женщине очень хотелось улыбнуться.
Закованные в черное солдаты наставили на нее оружие.
— Отставить! — рявкнул Кренник.
Лира выпустила из рук охапку одежды и подняла бластер, который скрывала под ней. Нацелив дуло на имперского офицера, она почувствовала под пальцем холодный металл спускового крючка. На солдат она не смотрела. Ей хватит одного легкого движения пальцем; даже если ее убьют, это ничего не изменит.
Штурмовики опустили винтовки. Кренник самодовольно ухмылялся.
— От нее одни хлопоты — как в старые добрые времена.
— Ты его не заберешь, — заявила Лира.
— Конечно нет. Я заберу вас всех: тебя, ребенка. Вы будете жить припеваючи.
Как заложники.
У нее уже был такой опыт — или похожий. И она совсем не горела желанием повторять его снова.
Кренника ее слова не поколебали.
Как «герои Империи».
Сбоку раздался голос Галена:
— Лира. Опусти. — Тревога в его голосе тяжелым грузом легла на ее руку, повисла на запястье. Но женщина упорно продолжала сжимать бластер, не слушая мужа.
Кренник больше не улыбался. Лира уже проигрывала в уме эту речь, представляла, как будет угрожать человеку, который снова и снова разрушал ее жизнь. Из-за этого реальность казалась похожей на сон.
— Ты отпустишь нас, потому что ты самовлюбленный трус. Ты, конечно, найдешь нас снова — если только начальство оставит тебя в живых. Это ничего. Но прямо сейчас мы уйдем, и ты нас не остановишь. Понятно?
Имперец лишь кивнул:
— Подумай хорошенько.
