Исповедь сталинского поколения

работать рядом. У меня такое мнение: давайте забудем о них. Я простой рабочий человек. Может, это письмо не прочтете и мое мнение не распространите через вашу газету. Но вы сами подумайте».

Сыров И. В. Фронтовик, г. Улан-Удэ. Награжден 15-ю орденами и медалями. Письмо Адамовичу в газету «Советская культура», пересланное на ЦТ. «Здорово вы устроили процесс против одного товарища из нашей сталинской эпохи. Собрали своих работников, да и других писак. Их сразу видно — все с блокнотами и микрофонами. Но я лично восхищен стойкостью бывшего прокурора против такой оравы корреспондентов. А они — эти же приспособленцы. Измени завтра правительство политику в другом направлении, — и Вы мигом будете писать другое. Истцу и слова не давали сказать, а так называемые „свидетели“ прочитали целые доклады на исторические темы.

Для вас уйма работы: помогать людям делать перестройку и тем самым — нашему руководству. А вы занялись историей 50-летней давности. Читая газеты и журналы, обратил внимание, что самые рьяные перестройщики (на бумаге) — это Адамович и Коротич. Пора бы перестать гоняться за сенсациями и заняться делом. Вот Вы, Адамович, на суде сказали, что, когда Сталин умер, все зеки в лагерях кидали вверх шапки. Но Вы же не видели. А я вот видел: когда Сталина хоронили, люди буквально плакали. Вы упомянули о списках, подписанных Сталиным. Кто их видел и почему не предъявляют их народу? Нас уже немного осталось. Подождите еще малость — тогда и судите нас. Желаю Вам заняться делом».

Юдин В. А. Кандидат филологических наук. Доцент Тверского государственного университета. 1950 г. рожд., г. Тверь. «Глубокоуважаемый Иван Тимофеевич! Не удивляйтесь моему письму. Всецело разделяю Ваше беспокойство по поводу клеветнических измышлений ряда лиц, готовых мать родную облить грязью ради красного словца… Нет, я не сторонник позиции, идеализирующей Сталина, не во всем эта фигура заслуживает уважения, но то, что с ним сотворили сейчас „богоизбранные“, превратив в „психически больного“ человека от рождения, в „параноика“ и т. д. и т. п., — меня глубоко возмущает. Это далеко не научный подход к истории, это сознательное искажение фактов. Значит, кому-то это надо?! Значит, кому-то хочется все зло нашей жизни свести только к Сталину».

Хвития Ш. М. 1928 г. рожд. Юрист. Абхазская ССР. «Через печать узнал о вашей поистине титанической борьбе, которую Вы ведете в этот страшный период истории нашей Родины и народа. Полностью во всем солидарен с Вами. Ваш иск отклонен, но я считаю, что этот процесс выигран Вами. Ведь эти продажные писаки, будучи прижатыми к стенке, заявили Вам: почему Вы не подаете в суд на Генсека? Это их поражение».

Фамилия неразборчива. Автор 1944 года рождения. Письмо на ЦТ. «Давно хотела написать, да все как-то не отваживалась. Но вот посмотрела фильм „Очищение“, и выступление тов. Адамовича заставило меня взяться за перо. Просто возмутило его выступление. В товарищи я выбрала бы Андрееву и Шеховцова, им бы я доверила свою жизнь, а вам, тов. Адамович, никогда!

Вы сказали, что когда умер Сталин, то десять миллионов взметнули шапки вверх. Но почему-то не сказали, что 170 миллионов теряли сознание и обливались слезами. Да еще какими слезами. Больше таких слез не будет ни за одним деятелем партии… Мне было тогда 9 лет, но я наряду со всеми очень сильно переживала смерть И. В. Сталина. Никто мне не долбил в голову, что это Сталин, Сталин, как вы выражались. Просто в моем детском уме было понятие, что это конец. И, по-моему, так оно и есть.

Все, что было достигнуто, — было достигнуто в те годы. После своей смерти он оставил все. Ведь все решения выносил не Сталин, а съезд. Значит, вы оскорбляете тех людей, которые принимали участие в работе тех съездов. Выходит, они враги народа, а репрессированные — друзья. Но я ни одного из детей репрессированных не встретила, чтобы они были трактористами или доярками. Все они занимают высокие должности или доктора наук. Да и живут не в каком-нибудь захолустье, а в Москве.

Я думаю, если бы у власти сейчас стоял такой человек, как Сталин, не было бы бессмысленных песен, кинофильмов, бездарных писателей, пишущих никому не нужные произведения… Так что товарищ Шеховцов прав в отношении Сталина. Сталин не покинул Москву, когда немцы были совсем рядом. Если бы он был преступником и врагом народа, как вы, да и другие его охарактеризовывают, ему ничего не стоило бы сдать Москву. Человека, который освободил Европу от фашизма, смешали с грязью. Не позор ли это? Да, товарищ Адамович, искусство руководства — серьезное дело. Не каждому это дано. Сталину это удалось. После него это еще никому пока не удалось. В 1937 году моя семья пострадала от репрессий. Но, несмотря на это, я никогда не слышала ни от кого плохого о Сталине… Так что подумайте об этих словах, товарищ Адамович. И вы должны извиниться перед Шеховцовым».

Бусыгин П. М. Фронтовик., г. Богучар. Письмо в «Советскую культуру». «Больно смотреть на Вас, тов. Адамович, — получившего право плевать на тов. Шеховцова под гиканье разъяренной толпы. Десять миллионов шапок было брошено в воздух в лагерях. А вдумался тов. Адамович, кто их бросал? Не те ли, кто стрелял в коммунистов, не те ли, кто пристрелил на первом полученном тракторе в поле тов. Онек Ивана Степановича? Это они в 1932 г. в моем селе признали сто восемьдесят лучших лошадей больными сапом. Это врач Генцевский, это банда Шматко истязала грудных детей председателя Рогачева на глазах матери, а потом убили и ее. Перечень можно продолжать бесконечно…

Я участник обороны Сталинграда. Мы наизусть выучили обращение Сталина к войскам: „Ни шагу назад!“ Мы в день отражали по несколько танковых атак и не отступили. Мы ему верили… Не было бы Сталина — нечего перестраивать. Те, кто бросал шапки после смерти Сталина, — это они засыпали песок в баки тракторов, ломали магнето, раскручивали плуги, стреляли лошадей. Крокодиловы слезы проливают многие недобитки того времени.

Вам не дорого наше прошлое, на вас не гнили гимнастерки в окопах, у вас не сочилась кровь из мозолей. Вам все чуждо. У Вас нет боли за наше прошлое. Вы грязными сапогами топчете то, что вас взрастило, дало образование, но так и не сделало людьми. Стать человеком, именно человеком, — сложно, а кричать, что я человек, — пошло.