Если же заболевание отсутствует, то, по-моему, можно приискать статью, на основании которой Шеховцова можно будет предать суду. Например, за сутяжничество. В решении суда ничего не было сказано о судебных издержках. Надо взыскать с Шеховцова судебные издержки за все 17 заседаний суда. Такие субъекты, как Шеховцов, слов не понимают. Зато отлично разумеют палку. Пора уже унять распоясавшегося наглеца. Столько времени и сил отнял этот сутяга у множества людей! Немалые и материальные потери от его сумасбродных деяний. Считаю, что следовало бы поинтересоваться и прошлым Шеховцова. От такого прокурора можно ожидать участия в расправах над „врагами народа“.
В заключение прошу обратить особое внимание на то, что не только сталинская сволочь, но и другие преступники остаются безнаказанными… Кто держит под спудом доклад Хрущева на XX съезде партии, который известен всему миру? Только сталинские прихвостни могут держать в тайне от советского народа этот доклад. Вызывают крайнее удивление и возмущение замки, которые по-прежнему преграждают доступ к архивам даже ученым. А такие субъекты, как Шеховцов, требуют документальных доказательств вины сталинских сатрапов. Призываю яростно бороться с проклятой сталинщиной и добиваться предания суду Джугашвили и его банды». (Письмо из редакции газеты «Советская культура», куда оно было адресовано, переслано Центральному телевидению, где мне его и передали 26 января 1989 года).
Среди множества писем, которые я получил в связи с показом по Центральному телевидению фильма «Очищение», ваше — единственное, написанное на таком уровне, в таком ключе, с такой патологической злобой и ненавистью ко мне и Сталину. Уже первые строки письма насторожили, и невольно возник вопрос: а кто по специальности автор письма? Я самостоятельно подходил к ответу на этот вопрос — и вдруг вы сами открылись: врач-психиатр. И многое мне тогда стало понятным и нашло свое объяснение — и ваши патологические суждения, умозаключения, искажающие отражение реального мира, и представления, не поддающиеся, по всей видимости, разубеждению и исправлению.
Вы, конечно, догадались, на что я намекаю. Вот именно, на расстройство вашей познавательной деятельности, проявлением которой являются упомянутые выше симптомы. Высказанные вами идеи отличаются тенденцией к согласованности и стройностью взглядов. Вам, психиатру, надлежит поставить диагноз этому состоянию.
Почему я считаю вас врачом-психиатром? Во-первых, вы сказали о психическом заболевании — джугашвилии. Во-вторых, поставили мне этот диагноз. И в-третьих, открылись окончательно, когда сообщили: «Встречались подобные больные и мне». Но в отношении меня вы не только нарушили профессиональную врачебную этику, но и совершили серьезный проступок. Нарушение врачебной этики заключается в том, что вы не сохранили врачебную тайну, не оставили при себе установленную вами форму моего психического заболевания, а сообщили о своем открытии в редакцию газеты «Советская культура». К счастью для вас, газета не опубликовала вашего письма, — а то пришлось бы ее представителю вместе с вами предстать перед народной судьей Свердловского районного народного суда Троицкой (известной вам по моему иску к указанной газете и Адамовичу) по уголовному делу (теперь уже не по гражданскому) об оскорблении моих чести и достоинства (статья 130 Уголовного кодекса РСФСР).
Проступок же ваш заключается в том, что вы поставили диагноз психического заболевания без освидетельствования больного. А это, как вы знаете, недопустимо. Впрочем, по вашему мнению, такой метод постановки диагноза сталинистам, наверное, допустим. Но здесь вы не оригинальны и даже, более того, — позаимствовали такой метод диагностики у докторов медицинских и прочих наук, которые (доктора) установили без освидетельствования Сталина диагноз — паранойя (редкая форма психического заболевания, характеризующаяся развитием стойкого систематизированного бреда без галлюцинаций, — (см. БСЭ, 2-е изд., т. 32, с. 75).
Как говорится, дурные примеры заразительны. Вот и вы заразились от своих остепененных высшими научными званиями коллег таким методом постановки диагноза. Подверглись вы еще одной форме «заражения». Вы длительное время общаетесь с больными, страдающими психическими заболеваниями. Один мой знакомый врач-психиатр просветил меня: врачи его профессии при длительном общении с такими больными воспринимают у них некоторые симптомы того или иного психического заболевания, оставаясь при этом психически здоровыми людьми.
Это и понятно — ведь недаром же народная мудрость гласит: «С кем поведешься, — от того и наберешься». По сравнению с врачами других профессий психиатрам не повезло. Например, терапевт от длительного общения с пациентами не приобретет, даже при очень большом желании, какой- нибудь болячки терапевтического профиля. Это же касается и врачей других специальностей. В общем, ваша врачебная специальность, будем говорить откровенно, «вышла вам боком». Вам уже видится и «сатана» в образе Сталина, и Гитлер в образе «беса».
Не мне вам объяснять, симптомами какой болезни являются такие видения. Любой, даже гораздо менее, чем вы, квалифицированный психиатр, который производил бы в отношении меня судебно-психиатрическую экспертизу (а она бы обязательно была произведена, поскольку я, по вашему мнению, — будущий обвиняемый), опровергнул бы установленный вами диагноз. Этот диагноз установлен вами на основании таких симптомов: а) на меня не производят ни малейшего впечатления самые неотразимые аргументы, вещественные доказательства и документы; б) я с изуверским упрямством пытаюсь сатану представить ангелом.
Как вам известно, в суде ответчики и их свидетели не представили ни одного документа и вещественного доказательства, уличающего Сталина в совершении преступлений. Аргументы же сводились к бездоказательным выкрикам, типа «десять миллионов шапок бросили заключенные при известии о смерти Сталина», или: «Мальчик утром выбежал в белый снег и желтенькой водичкой написал „Сталин“.
Теперь насчет сатаны, которого я пытаюсь представить ангелом. Сразу возникает вопрос: „А был ли сатана, доказан ли он?“ Нет, не доказан,
