третьи бурно выясняли отношения между собой. Покинув тела, их астральные оболочки продолжали разумное бытие и в тонком мире.
Встретили они Веду неприветливо.
«Убирайся отсюда!» — гневно прикрикнул на неё самый ближний из них.
«Уходи сама и предупреди других!» — посоветовал ей другой.
Постоянно пребывая во мраке, ничего не видя перед собой, Веда, тем не менее, видела души умерших наяву точно так же, как зрячие видят людей во сне — в цвете, в объёме, в действии, полностью вовлечённых в происходящие события. И разговаривала она с душами точно так же, как зрячие разговаривают с кем-то во сне — мысленно, телепатически, не произнося вслух ни слова, и тем не менее всё понимая и при этом сознавая, что говорят они естественным образом.
«Почему? — спросила Веда. — Что случилось?»
«Ещё не случилось, но скоро случится.»
«Что?»
«Будет беда, будет война. Брат на брата, отец против сына, муж против жены. Свой пойдёт против своего и будут убивать друг друга. А верховодить этой бойней будут чужие. Предупреди моих родных. Чтобы уезжали, пока не поздно.»
«Да не может быть такого!» — не поверила Веда и спустилась ниже.
«Вы не видели Зою?» — обратилась она к соседним душам. Те покачали головами.
«Богров!» — призвала Веда самого главного из них — стража Голгофы.
Только он мог ей помочь, он был вездесущим и часто знал то, чего не знали другие. Она повела головой и прислушалась: висельник не откликался.
«Дмитрий!» — нетерпеливо повторила она.
Безрезультатно. Ни видения, ни звука. Сплошная пустота в эфире.
— Мордко! — недовольно крикнула она вслух, назвав его настоящим именем, и в ту же секунду призрак в чёрном фраке со «столыпинским галстуком» на шее, словно вспугнутый криком, плавно слетел сверху по кривой и повис у неё над головой.
«Да!» — услышала она в голове своей ответ.
«Скажи, — обратилась она к нему, — где Зоя, куда она пропала?»
«Она в логове.»
«В каком?»
«В Змиевом.»
Змиевых логовищ на Лысой горе было несколько. Веда знала, что только возле территории секретного объекта их было три. Большую часть времени они пустовали, но дважды в году, в вальпургиеву ночь и на хеллоуин, в них появлялись змеи и прочие твари.
«Где именно?»
«Рядом.»
«В котором из трёх?»
«Приди и узри», — намекнул он.
«Издеваешься? Я ведь слепая.»
«Спроси у него сама.»
«У кого?»
В ответ страж Голгофы насмешливо зацокал языком, давая понять ей,
Неожиданно он исчез из поля её внутреннего зрения, так же внезапно, как и появился. Богров оказался немногословным, больше она от него ничего не услышала. Возможно, дел у него сегодня было невпроворот.
Впрочем, посыл от него был ясен. Веда отчётливо понимала, куда ей теперь идти. Впервые это противное цоканье, это сладострастное причмокиванье она услышала там, где ослепла, где свет для неё померк раз и навсегда. С тех пор издевательское щёлканье языком преследовало её на горе повсюду. Неужели в пропаже Зои замешан наг?
Надо спешить туда, куда указал ей страж. Как же она могла забыть?
Попасть туда можно было, либо окружным путём, поднявшись по Змеиному спуску к сгоревшей пожарной части и выбравшись затем на Бастионный шлях, либо напрямик. Для этого необходимо было вернуться назад и обогнув секретный объект, спуститься за углом в глубокий ров.
— Назад! — приказала Веда собаке-поводырю, и та послушно потащила её наверх из Голгофы к асфальтированной дороге.
