— Да, ты был первым из нас, кто посетил эту планету, брат, — согласился с ним Сошедший с небес, сняв с себя шарообразный шлемофон с дымчатым забралом и скафандр, — ты был первенцем у нашего отца, и всегда и во всём хотел быть первым. Но, как видишь, и последние стали первыми. Теперь я — альфа и омега. Теперь я — всему начало и конец.
— А я начало твоего конца, — злорадно усмехнулся Вышедший из земли.
— Ты это к чему? — опешил Сошедший с небес.
— Придёт и моё царствие.
— Не бывать тому никогда!
Сошедший с небес с такой силой и негодованием ударил оземь скипетром, что непроизвольно вновь нажал на ваджру, и змеиная молния впервые метнулась от земли в небо, разукрасив его огненным салютом. Последовавший за фейерверком гром загремел так, что у Димонов и о. Егория заложило уши. Как только гром утих, Вышедший из земли продолжил:
— Не забывай, что когда-то я уже правил этой планетой наравне с тобой.
— …до потопа, — уточнил Сошедший с небес, — но времена меняются. С тех пор, как ты отправился под землю, я стал самым главным богом на Земле.
— Неужели? — ухмыльнулся Вышедший из земли и так глубоко затянулся сигарой, что кончик её вспыхнул ярким огнём.
— Теперь, как видишь, я — бог богов и владыка владык. Иначе говоря, элохим элохимов.
— Олух ты царя небесного, — усмехнулся Вышедший из земли.
— Э, нет, теперь я даже выше нашего отца. — Сошедший с небес величественно поднял палец кверху. — Ведь именно Меня теперь одни величают Богом-отцом, другие — Аллахом, а третьи — Яхве. Теперь я единый триединый Бог. Единственный и ужасный. Настолько ужасный, что даже имя Моё нельзя произносить вслух. Отчего Меня и называют просто Тетраграмматоном. Хотя существует ещё одно Божественное имя, самое длинное и самое могущественное, состоящее из 216 букв и повествующее о Чуде Великом, сотворённым Мной — о расступившемся перед беглецами Чермном море, давшем пройти им, как по суше. Имя это, превосходящее все прочие и включающее в себя имена 72 ангелов, есть Шем-ха-Мефораш.
— Ничего себе! — удивился старший брат. — Это ведь всегда было моим именем. Именно так всегда призывают меня, когда славят дьявола: "Шем- ха-Мефораш! Да здравствует сатана!".
— С каких это пор, Энлиль, ты стал Шем-ха-Мефорашем?
— С тех самых пор, как ты ушёл под землю, Люцифер! — презрительно отозвался младший брат.
— Ой-ой, столько пренебрежения вложил ты в это слово, забыв, что оно на самом деле означает. Но я тебе напомню: Люцифер значит несущий свет. Иметь такое прозвище почётно. Быть Лучезарным… Светоносным… Что в этом плохого, не пойму.
— Ой, не смеши. Посмотри на себя. Весь чёрный, как сажа… Как ты можешь нести людям свет?
— Я несу людям свет истины, — проникновенно ответил Энки, и глаза его вспыхнули огнём. — В то время, как ты держишь их во мраке неведения.
— Никто не должен знать обо мне больше того, чем положено, — менторски произнёс Энлиль.
— Даже того, что ты скопец?
— Что? — обезумел от ярости Энлиль. — Что ты сказал?
— Что слышал, Сет. Присвоил себе имя Бог-отец, хотя отцом так никогда и не был. Думаешь, я не знаю, что с тобой сделал сын мой Гор?
— Это никто не знает.
— Ну, да, кроме Гора, который отомстил за меня и отсёк тебе серпом всё, что делало тебя мужчиной.
— Не было этого!
— Конечно, не было! Почему же тогда никогда рядом с тобой не была замечена женщина? Более того, всё, что связано с ней, считается во всех религиях, созданных тобой, — греховным, грязным и порочным. За что ты так ненавидишь женщин? Уж не потому ли, что ты оскоплён?
— Где женщина — там блуд! Она — подневольна и нечиста!
— Ладно, тогда зачем ты заключил завет с Авраамом, чтобы он обрезал всех младенцев мужского пола на восьмой день? Уж не потому ли, чтобы они были похожи на тебя — скопца?
— Обрезание крайней плоти — это всего лишь чистота и гигиена.
— Хорошо, тогда почему Моисей, увидев тебя в первый раз, закрыл глаза от ужаса, боясь смотреть на тебя? Уж не потому ли, что на привычном месте ничего не было? И ты после этого стал появляться перед ним либо ночью, либо в облаке, либо спиной к нему.
— На лицо моё нельзя человеку смотреть. Человек, увидевший меня, не может остаться в живых.
— А что ты сказал Якову, с кем боролся в темноте и кому дал имя Израиль, то есть "борющийся с богом", тебе напомнить? "Отпусти Меня, ибо взошла заря". Объясни мне, почему ты так боишься света? Почему все главные иудейские, мусульманские и христианские праздники — шабат, рождество, пасха, рамадан проводятся ночью или с заходом Солнца? Не потому ли, что царство твоё есть царство тьмы.
