— А ты, значит, ангел? — с сарказмом усмехнулся Энлиль, глядя на его чёрные крылья и высокие рога, — и царство твоё есть царством света?
— Да, я ангел света, — скромно подтвердил Энки.
— Ты ангел — падший в ад! — гневно воскликнул Сошедший с небес. — И только там в аду тебе и место!
— Скорее, падший в рай, — ухмыльнулся Вышедший из земли, — но имя своё, как ты, я никогда не поменяю.
Он с такой силой ударил себя левой рукой в грудь, что от него во все стороны посыпались огненные искры, а на чёрной тунике алым цветом вспыхнула монограмма NK.
— Хочешь повластвовать? — съехидничал Энлиль.
Я и так уже властвую, — с достоинством ответил Энки, — у себя в Нижнем мире. У себя в раю.
— Хочешь сказать, в аду? — осклабился Энлиль.
— Ты не ослышался, в раю. Внизу всё так же, как и наверху. Только намного лучше. Если хочешь, можешь сам убедиться в этом.
— Спасибо, не хочу, — покачал головой Энлиль.
— Зато у тебя в Верхнем мире, как я погляжу, — вновь моргнули в верхнем модуле на все четыре стороны всевидящие очи Энки, — жизнь давно уже превратилась для людей в ад.
— Лжёшь! — возмутился Энлиль.
— Это ты лжёшь всем, что сотворил мир и создал человека. Присвоил себе то, чего не создавал.
— Да как ты смеешь! Ты враг рода человеческого! Ты никто и ничто!
— Никто не забыт, и ничто не забыто, — невозмутимо ответил Энки. — Пусть я — ничто, зато ты — ничтожество! Ты ведь прекрасно знаешь, что создал людей я! А ты — лицемер, как раз, и хотел их уничтожить! И если бы я не спас Ноя от потопа, который ты наслал, человечеству бы не бывать. Это ты враг рода человеческого. А представил всё дело так, словно это была твоя заслуга.
— Врёшь, дьявол, сатана! — взвился Энлиль. — Всем известно, что ты — лжец и отец лжи.
Глаза Энки от негодования вспыхнули огнём.
— От лжеца и слышу. Так вор всегда кричит: держите вора! Дурак всех обзывает: сам дурак! А тот, кто вопит на кого-то: "сатана!" и есть сам сатаною!
Он направил золотой анх в сторону небесного престола и включил его, как прожектор. Мощный луч света осветил того, кто сидел на троне. У Сошедшего с небес было нечеловеческое лицо. У него было лицо зверя, ужасное лицо рогатого козла-гермафродита, покрытого рыбьей чешуей, и с женской грудью. Между ног его с раздвоенными копытами торчал металлический жезл с набалдашником, похожий на эрегированный дилдо, вокруг которого обвивались две змейки.
Теперь о. Егорию стало понятно, почему в заповедях, данных Господом, запрещалось делать какое-либо изображение его, лепить из него кумиров, делать из него богов литых и писать иконы с его ликом. Димонам же показалось, что подобного чёрного козла они где-то уже видели.
— Сэт, посмотри на себя! — воскликнул Энки. — Ты ведь и есть сатана!
Чёрт тебя дери! — возмутился Энлиль. — Убери свет! — приказал он. — Выключи свой фонарик!
Энки нехотя выключил прожектор. Захваченный врасплох Господь обескураженно спросил:
— Хочешь занять моё место?
— Поцарствовал, и хватит. В тебя давно уже никто не верит.
Пришло моё время, — торжественно заявил Энки.
— Уверен? — засомневался Энлиль.
— В крайнем случае, можем на время поменяться местами, — предложил ему альтернативу Энки. — Я поднимусь в небо, а ты спустишься под землю.
— Э, нет, — покачал шарообразным шлемофоном Энлиль. — Хотя, — задумался он, — почему бы и нет? В меня давно уже никто не верит. Никто не исполняет мой закон. Все нарушают мои заповеди. Все только и делают, что грешат. Видимо, действительно, пришло царствие твоё.
— Что? Не верю ушам своим, — изумлённо покачал головой Энки. — От кого я слышу?
— Не обольщайся! Это ненадолго. Я просто хочу стать Властелином не только этого, но и того света, — того Нижнего мира, о котором ты так лестно отзывался. Хотелось бы посмотреть, как ты всё там устроил и навести свой порядок. — Энлиль вновь принялся надевать на голову шарообразный шлемофон с дымчатым забралом. — Не думаю, что ты долго усидишь на моём месте. Надеюсь, ты не продержишься здесь и дня. Весь этот мир построен мной и под меня. Все мировые религии, все институты власти. Но за шесть тысяч лет мир этот полностью прогнил. Ему нужно и должно устроить чистку. Для грешников настало время Страшного суда, — принял решение Энлиль. — Пришёл час их расплаты. Устрою-ка я на прощанье смотр своих сил!
