Как же яд попадает в кровь больной?
Первым делом я перетряхнула все на кухне. Без особой надежды. Любой отравитель не дурак, чтобы держать такую опасную вещь рядом с детьми. Да просто – полезут в шкаф и наткнутся. Потом последовательно просмотрела косметику Карисы, мази и притирания, лекарства и одежду… Нет. Чисто.
Кто бы это ни был, яд он носит… с собой? Глупо. Демонски глупо! Яд должен быть где-то неподалеку! Обязан! Но если есть какой-то тайничок – под половицей, за камушком или еще где, – я его никогда не найду. Я ведь не собака, такого острого нюха у меня нет.
А идея!
Если дать собаке понюхать яд…
Отравителя я собиралась найти и разъяснить по всей строгости. Я – лекарь, я поставлю Карису на ноги, а потом кто-то придет и ее опять отравит?! Вот еще не хватало! Не позволю мою работу портить!
Лечила я Карису ночью, лечила своим даром и радовалась, что предусмотрительно напоила женщину снотворным. А то не дай Светлый проснется, что ей потом объяснять? Что я сижу и вожу над ней руками потому, что пытаюсь человека под одеялом нащупать? Или строение скелета изучаю?
Неубедительно.
Но за один раз ее даже моим даром не вылечить. Или я потом сама свалюсь. Яд – это ведь не просто так. Ее травили медленно, тут и желудок, и печень, и почки, и даже сердце – все поражено. Вовремя мы успели.
Что ж, Кариса, тебе повезло. Я помогу тебе.
Я медленно водила руками над телом. В первую очередь мы почистим сердечко, чтобы оно билось спокойно и ровно. Соберем из него весь яд, осторожно выведем к почкам – и наружу его, наружу! Чтобы и следа не осталось!
Да, Карисе будет неудобно ночь пролежать на мокром, и с утра она будет стесняться, поняв, что описалась во сне, ну и ладно! Лучше небольшое неудобство, чем смерть. Да и оставлять эту пакость в теле женщины не хотелось. Завтра выведу побольше яда из печени, потом из почек…
Много его. За один раз не справлюсь. Выводить, восстанавливать… И так умоталась. Рухнула на одеяло – и заснула как убитая.
Утром я проснулась от возгласа госпожи Лимиры:
– Кариса, деточка…
«Деточка» чувствовала себя намного лучше, пила бульон, жевала сухарики и благодарно улыбалась мне. Ее муж, симпатичный мужчина лет тридцати по имени Вилт, поздоровался со мной с утра – и убежал на работу. Чтобы содержать семью и оплачивать лекаря для больной жены, он трудился с утра до ночи. Строил дома, отделывал их, в подчинении у него была артель из десяти человек, и работали они на совесть, их и аристократы звали, не брезговали.
– Добрый день! Угадайте, кто пришел!
Голос был вполне дружелюбным. Но…
– А, здравствуй, Таниль, – госпожа Лимира не лучилась дружелюбием. Симпатичная женщина лет тридцати, стоявшая в дверях, даже отступила назад. Но тут же опомнилась, вошла, закрыла за собой дверь.
– Госпожа Лимира, рада вас видеть!
– Взаимно, деточка, взаимно. – Лимира улыбалась, только вот в ее добрые чувства не верилось. – Что тебе надо?
– Я к Карисе.
– Ты же знаешь, она больна.
– Ну да. Я и помогаю с домом, пока она себя плохо чувствует. Вот, за хлебом зашла, Карисе лепешки купила, может, она хоть одну съест.
– Спасибо, – госпожа Лимира взяла у женщины узелок. – Я сейчас посмотрю. Веточка, ты не взглянешь? Можно Карисе такие?
– Веточка? – прищурилась женщина, потеряв половину обаяния. – А кто это?
– Я – лекарь, – спокойно ответила я.
– И чем же больна моя несчастная сноха?!
– Затрудняюсь пока ответить, – сама не знаю, почему я сказала именно так. – Разберусь в ближайшее время. Лечить я ее уже начала, а там посмотрим.
– Госпожа Лимира, вашу дочь пользует лекарь Карт с улицы Золотых пчел, – Таниль подчеркнуто обращалась только к матери больной. – Может, стоит ему довериться?
– Я подумаю. А ты иди, иди, деточка, у тебя ребятишки дома…
– Да они сюда придут.
– Зачем?! – удивление госпожи Лимиры было совершенно искренним.
– Ну… я же тут.
– Таниль, милая, мы так ценим твой труд, – заворковала госпожа Лимира, подталкивая женщину к двери, – ты всегда такая услужливая, так готова
