– Останься со мной до конца, – тихо попросила она.
Делать нечего, я остался, гадая, что же услышал Садуко в шепоте Умбелази Мамине и с какого боку от меня он увидел ее.
Садуко начал бредить.
Садуко сел, одеяла сползли, обнажив его тело, – передо мной был живой скелет.
– Хитроумную ловушку ты устроил для Бангу, Макумазан. Однако ты не взял своей доли скота, поэтому кровь амакоба не пала на твою голову. Ах, как славно бились амавомба при Тугеле. Ты был с ними, Макумазан, помнишь? Но почему я сражался не вместе с тобой? О, тогда бы мы смели узуту, как ветер сметает пепел. Почему я не праздновал победу вместе с тобой? А, вспомнил – из-за Дочери Бури. Она предала меня ради Умбелази, а я предал Умбелази ради нее. И теперь она преследует меня, потому что я обратил ее величие в прах. И волк узуту Кечвайо свернулся в клубок и жиреет, обжираясь. И… И, Макумазан, все было напрасно, потому что Мамина ненавидит меня. Да, я вижу ненависть в ее глазах. Она смеется надо мной и мертвой ненавидит меня еще сильнее, чем когда была живой, и говорит, что… Она говорит, что это не ее вина… потому что она любит… потому что любит…
Недоумение вдруг отразилось на его несчастном, измученном лице, затем Садуко внезапно раскинул в стороны руки и заговорил, захлебываясь от рыданий, и с каждой секундой голос его слабел:
– Вот и все… Все напрасно! О! Мамина, Ма-ми-на, Ма-ми-на! – И он замертво рухнул на одеяла.
– Садуко покинул нас, – проговорила Нэнди, накрывая одеялом его лицо. – Однако хотела бы я знать… – добавила она с легким истерическим смехом, – о, как бы мне хотелось знать, о ком это дух Мамины сказал ему, кого же все-таки любила Мамина, эта женщина без сердца?
Я не ответил, потому что в этот момент услышал очень странный звук, который, казалось, пронесся где-то над хижиной. Он напомнил мне что-то. Да-да, точно, – звук очень напоминал жуткий смех Зикали Мудрого, Открывателя дорог, Того, кому не следовало родиться.
Нет, конечно же, это всего лишь кричала напуганная грозой ночная птица. А может, хохотала гиена… почуявшая мертвеца.
Обреченный
Предисловие
Эта книга является частью трилогии наряду с романами «Мари» и «Дитя Бури», хотя ее вполне можно читать как отдельное произведение. Устами Аллана Квотермейна она повествует о свершившемся возмездии колдуна Зикали, Открывателя дорог, Того, кому не следовало родиться, над домом Сензангаконы и Кечвайо, нашим врагом в войне 1879 года и последним правителем страны зулусов. Хотя многое приукрашено в угоду романтике, исторические факты я старался передать с предельной точностью.
Автор познакомился с этими героями еще лет тридцать назад, когда ему посчастливилось стать участником событий, предшествовавших Англо-зулусской войне. Более того, он считает себя единственным выжившим из тех, кто вместе с сэром Теофилом Шепстоном, или Сомпезу, как его прозвали туземцы от Замбези до мыса Доброй Надежды, стал очевидцем аннексии Трансвааля в 1877 году. Разумеется, если не считать полковника Филлипса, который, в ту пору еще лейтенант, командовал отрядом конной полиции в двадцать пять душ. Кроме того, недавно его призвали в Южную Африку, на этот раз как государственного служащего, и он, конечно же, воспользовался случаем и поехал через страну зулусов, чтобы освежить в памяти нравы и обычаи этого народа и лучше подготовиться к написанию романа. Он постоял на вершине роковой горы Изандлвана, упомянутой на этих страницах вместе с кратким описанием битвы, и постоял у могил своих давних знакомых, полковников Данфорда и Пуллейна и многих других. Проехал по равнине Улунди, где до сей поры не изгладился отпечаток войны, и поговорил со старым зулусом, который участвовал в атаках со своим полком, павшим под градом пуль винтовок Мартини и осколков артиллерийских орудий. Он назвал эту битву «Стеной из железа», возможно из-за сплошного ряда сверкающих штыков.
Наконец он отыскал памятное место на поле с чахлой кукурузой, где испустил дух Кечвайо. Разумеется, короля отравили, словно в подтверждение его крааль носил зловещее название Джази, что в переводе означает «Обреченный». Трагедия случилась давным-давно, но даже теперь добродушный старик, вспоминая об этом, настороженно оглядывался и не желал говорить начистоту. «Да, – говорил он, – я был молод, когда все случилось, а теперь всего не упомнишь, и я мало что знаю… инкози Лундада – то есть летописец, как последние годы зулусы звали автора, – стоит как раз там, где король умер, он всегда спал слева от входа». И далее в том же духе, но ни полслова о причинах этой внезапной смерти и о том, кого следует в ней винить. Имя королевского душегубца так и осталось тайной.
В этой истории непосредственным поводом для объявления войны англичанам послужило появление белой зулусской богини или духа, которую зовут,
