сравнение с «Song of Tiger»![1] Лучше композиции вы не слыхали.
Темноволосый мужчина перекатился на спину и снова попытался схватить Уту за руку. Кора впервые за все время увидела его лицо. Оно ни о чем ей не говорило. И голос его, как и прежде, влетал ей в одно ухо и вылетал из другого, когда он снова запротестовал, на этот раз решительнее:
– Нет, Ута, хватит! Только не это.
Казалось, он был настроен серьезно. Но Ута рассмеялась и увернулась от его рук.
Кора подумала о доме. О том, что свекровь наверняка заглянет в каждый уголок и не найдет ничего такого, к чему можно было бы придраться. Все было вылизано до блеска. Книги тоже были в порядке. Никто не мог бы упрекнуть Кору в том, что она неряха.
Она очистила четвертинку яблока от косточек и как можно тоньше срезала кожуру. Затем протянула кусочек ребенку и взяла еще одну четвертинку, чтобы вырезать косточки и из нее. И в этот миг музыка заиграла снова, еще громче, чем прежде. Кора не хотела смотреть на соседей, но краем глаза все же заметила, что блондинка опять рухнула на спину, обхватила мужчину обеими руками за плечи и притянула к себе. Кора увидела, как он намотал на руку ее светлые волосы. Как потянул за них, заставляя принять удобное ему положение. Как поцеловал ее. А ударные…
Кора вскочила. Кусочки яблока упали на траву. Гереон вздрогнул, когда она закричала:
– Перестаньте же наконец, свиньи! Прекратите! Отпусти ее! Немедленно отпусти ее!
Произнося первую фразу, она метнулась вбок и опустилась на колени, а во время последней вонзила в тело мужчины маленький нож.
Первый удар пришелся в шею сзади. Мужчина закричал, перекатился на спину, протянул руку и схватил Кору за запястье. Крепко сжал его на пару секунд. Потом посмотрел на нее… и отпустил, бормоча что-то невнятное. Кора не могла разобрать слова – музыка играла слишком громко.
Вот она, песня, звучавшая у нее в ушах, песня, с которой началось безумие! Она грохотала над вытоптанной травой, касалась искаженных ужасом лиц и тел.
Второй удар Кора нанесла сбоку. Мужчина не издал больше ни звука, лишь схватился рукой за шею, глядя ей прямо в глаза. Кровь хлестала между его пальцев, такая же красная, как пластиковая рыбка. Светловолосая женщина тяжело дышала, пытаясь выбраться из-под него.
Кора нанесла еще один удар, и еще… В горло. В плечо. В щеку. Нож был маленький, но очень острый. А музыка звучала так громко. Песня заполняла ее голову целиком.
Мужчина, который прежде разговаривал с Алисой, крикнул что-то, похожее на «Прекратите!».
Конечно! Об этом и речь. Прекратите! Прекратите, свиньи! Мужчина протянул руку вперед, словно намеревался схватить Кору за запястье, но не сделал этого. Все застыли. Алиса в ужасе закрыла рот обеими руками. Белокурая женщина то хныкала, то визжала. Маленькие девочки в украшенных рюшами купальниках тесно прижимались к матери. Дедушка убрал журнал с лица и сел. Бабушка подхватила малыша и прижала его к груди. Отец начал подниматься с места.
И тут Гереон наконец вскочил с кресла и набросился на Кору. Он ударил ее кулаком по спине и удержал руку с ножом, когда она снова занесла ее. Взревел:
– Кора, хватит! Ты что, с ума сошла?
Нет-нет, в голове у нее было совершенно ясно. Все в порядке. Все правильно. Так и должно быть. Она это точно знала. И темноволосый мужчина тоже это знал, она прочла об этом в его глазах.
Когда Гереон бросился на Кору, приятель Алисы и отец маленьких девочек ринулись ему на помощь. Они схватили ее за руки. Гереон попытался отобрать у нее нож, а затем вцепился в волосы, запрокинул ей голову назад и несколько раз ударил кулаком в лицо.
Из ранок, появившихся у него на руке, текла кровь. Кора ударила ножом и его, хоть и не хотела этого. Приятель Алисы закричал Гереону, чтобы он прекратил. И тот послушался. Но продолжал держать Кору железной хваткой за волосы, прижимая лицом к окровавленной груди темноволосого мужчины.
В голове у Коры было тихо. Вокруг тоже. Почти. Если не считать нескольких риффов и последнего соло на ударных, в самом конце пленки. Затем послышался щелчок.
Кора чувствовала хватку Гереона, онемение в тех местах, куда он ударил ее кулаком, кровь на щеке, ее вкус на губах. Слышала бормотание окружающих. Светловолосая женщина продолжала плакать.
Кора положила руку ей на ногу и сказала:
– Не бойся. Он не будет тебя бить. Пойдем. Пойдем отсюда. Нам не следовало сюда приходить. Ты сможешь встать или тебе нужна помощь?
На покрывале заплакал ребенок.
Глава вторая
В детстве я плакала мало, всего один раз. И то не плакала, а кричала от страха. В последние годы я об этом даже не вспоминала. Но на самом деле все помнится очень отчетливо. Я сижу в полутемной спальне. На окне висят шторы из тяжелой коричневой ткани. Они колышутся – окно, должно быть, открыто. В комнате холодно. Я мерзну.
Я стою рядом с двуспальной кроватью. Одна половина аккуратно застелена, другая, у окна, смята. От нее исходит спертый, кисловатый запах, как будто
