словарь есть, у букинистов в областном центре брал. - Грише не хотелось расставаться с пришельцем на холодной ноте, Гриша был деятелем более современным, чем председатель, и умел держать себя в рамках, когда того требовала обстановка. - Вы на него не обижайтесь, на Сидора Ивановича, - заводной он мужик и любую заботу чересчур близко к сердцу кладет, поколение их такое. Да.
Небо уже поголубело. Опушённое по горизонту прозрачными облаками, солнце взошло большое и доброе, на траве блестела роса.
- Машину спрячь, - приказал инопланетянин. - И - подальше.
- Понятно.
- Я - не пижон. Все резервы исчерпаны, корабль законсервирован. Что мог - сделал, большего пока не могу. У меня как это... материалов подходящих сейчас нет.
- Понятно. Авария, значит, серьезная и починить комбайн - вы на данный момент не можете, да?
- Не могу.
- А если колхоз подсобит?
- Колхозу такое не по силам. До встречи, - Федя согнулся, подпрыгнул, завис уже знакомо вниз головой и растворился вмиг, слившись с пронзительной небесной голубизной.
- Все! - запечалился бухгалтер Гриша Суходолов и взял в охапку сплющенный комбайн, понес его к березнячку, намереваясь там спрятать чудо инопланетной техники. Нес Гриша загубленный агрегат легко, на лице его была похоронная суровость.
Глава девятая
1
Последние дни по берегу речки Таловки, где поставили палату и залетные и заезжие туристы перед тем, как двинуться дальше, в тайгу, ходил Никита Лямкин, исключительно трезвый, глаженый, в модных туфлях, новых, и важно требовал старшего группы. Старший объявлялся, Никита тотчас же отзывал его в сторонку, показывал справку, написанную от руки на тетрадном листочке в косую линейку. Справка гласила: податель сего, представитель колхозной общественности Никита Макарович Лямкин, состоит при депутатской группе по охране окружающей среды, и ему поручен контроль над туристами, следующими через село Покровское.
Справку Никита сочинил сам, а печать, не печать, кстати, а треугольные штамп, на той справке поставила сельсоветовская секретарша Нюша Белоярцева (она не любила туристов) и превысила власть свою исключительно ради тишины, ну а потом, ведь какая женщина останется в стороне от интриги? Лямкин действовал просто и надежно: он, заложив руки за спину, манил старшего, группы в сторонку и тоном, весьма властным, осведомлялся у последнего, имеют ли его подопечные документ об энцефалитной прививке? Такого документа ни у кого, за редким. исключением, не имелось, тогда Никита говорил, что в таком случае пребывание на территории, окружающей село в стоверстовом радиусе, посторонним воспрещено. Это, мол, категорическое предписание Министерства здравоохранения Российской Федерации, завизированное самим министром, фамилию министра Лямкин не знал и присочинил ее на ходу и для пущей убедительности: самим Иваном Германовичем Судоплатовым завизировано это решение. Потом следовали страшнейшие историй об энцефалитной болезни, свирепствующей окрест. Зараженный клещ, вещал с интимным придыхом Никита, по непроверенным пока данным ('надеюсь, это строго между нами?'), заброшен в эти места одной империалистической державой, и поражено страшной болезнью за последнюю неделю более ста человек, в основном, стоит, подчеркнуть особо, приезжих, не имеющих иммунитета. Буквально вчера отправлена домой вертолетом в тяжелом состоянии доктор филологических наук из Ленинграда Прасковья Семеновна Суслова ('встречали это имя в периодической печати? нет? жаль!'). Знаменитая женщина, фольклор приезжала собирать, хотя, на мой взгляд, никакого фольклора у нас нет, а матов везде можно понаслушаться вдоволь.
Представитель студенчества или наивный учитель физкультуры откуда-нибудь из средней полосы России нешуточно пугался:
- И что вы нам посоветуете, товарищ?
- Сматывать манатки и бежать отсюда, дорогие мои ненаглядные!
- Как же так, ведь столько ехали и на тебе!
- Вся тайга заражена, - говорил сельский активист. - Такие дела.
- Да как же, товарищ?!
- В свой район я вас не пущу, тем более, в тайге милицейские посты расставлены, и выбора у вас нет, друзья мои.
Лишь однажды лямковская тактика дала осечку: бородатый детина в старых кирзовых сапогах и свитере грубой вязки даже не поднялся (он лежал на каких-то тюках), сказал с ленцой, выплюнув изо рта замокревшую папиросу:
- Катись отсюдова, хмырь унылый, тюка по шее не смазал. Вы, ребята, его не слушайте, это тутошний алкоголик.
Никита было запузырился, но детина - смежил веки, смоляная борода его стала мерно вздыматься и опадать, из широких ноздрей пошел уютный посвист. Уже сквозь сон детина добавил: Вы у председателя здешнего поинтересуйтесь, что к чему, мужик серьезный, а этот, - на Лямкина был уставлен толстый и короткий валец, - мышь полевая, хорек.
- Я буду жаловаться!
- Я тебя счас на запчасти раскидаю, вставать только лень.
2
Сидор Иванович Ненашев с утра был втянут в конфликт. Мы уже рассказывали о том, что на окраине села стояла будка геологов, они под руководством мастера. Вити Ковшова вели разведку железных руд. Ковшовские ребята о том мы тоже упоминали - загнали колхозную кобылу, они, видите ли, хотели покататься. Колхоз по инициативе председателя подал в суд на хулиганствующих соседей. Случаи такого рода в районе уже наблюдались - имеется в виду злостное издевательство над животными - поэтому приговор был довольно строгим: пятьсот рублей штрафа и двоим, зачинщикам, по году условно; 'Витя Ковшов аппеляций по инстанциям не подал, но взбеленился и прибег к недозволенному приему: подогнал к колхозной конторе, прямо к ее крыльцу, ЗИЛ с буром и начал сверлить вдоль завалинки дырки, ссылаясь на то, что имеет право, согласно договору, бурить где угодно и что вообще колхоз доживает последние месяцы и Покровское месторождение отнесено к наиболее перспективным, поэтому он руководствуется государственными интересами и никто ему не указ. Витю сперва уговаривали добродушно, участковый милиционер Голощапов, вызванный по тревоге, изложил прорабу в сжатой, правде, форме, свою биографию: он, Голощапов, имеет взрослых детей, прошел войну, но наглеца, подобно Ковшову, видит, пожалуй что, и впервые.
- Действие твое, гражданин прораб, уголовщиной пахнет. Еще Голощапов подчеркивал настойчиво, что молодые люди с высшим образованием, полученным от народных щедрот, должны обладать хоть мало-мальской культурой и не превращаться в разбойников с большой дороги.
- Ты, папаша, морали мне не читай! - принародно дерзил прораб. Он, подбоченясь, стоял возле ЗИЛ а в расстегнутой до пупа рубахе-марлевке, очень дорогой рубахе, и вызывающе посмеивался. - Где, значит, укажу, там и будут мои люди работать, у меня - карта, у меня план-задание, и я обязан его выполнять, вот что. Вот так.
В автомобиле за стеклом белозубо улыбался один из. Витиных разбойников, бур со стоном впивался в землю, выбрасывая россыпью глину, которая холмиком ложилась сбочь ямы. От глины исходил запах холодного тлена. Участковому Голощапову этот запах не нравился, и рука его все чаще ложилась на кобуру револьвера. Голощапов не имел представления о том, - как ему вести себя дальше, чтобы, с одной стороны, не застрелить наглеца и, с другой, чтобы отступить, не утратив чести и достоинства. 'Звонить в район надо! - впадая в уныние, думал милиционер. - Посоветоваться надо'. Советоваться с районом лейтенант не любил: начальство там было молодое, ироничное и непочтительное к старости.
Прошу прекратить безобразие! - в который уже раз повторял участковый, но в голосе его не было железа, присущего власти.
Председатель колхоза Ненашев стоял на крыльце конторы и громко дышал, шевеля желваками. Он уже намеревался сбежать вниз и порвать на Вите Ковшове марлевку, поскольку иного образа действий не видел, но тут к конторе потянулись руководители туристических групп, вспугнутых Никитой Лямкиным, и начали по очереди, путанно и со смущением (вид у председателя был весьма суровый) осведомляться о том, существует ли на самом деле в тайге санитарный кордон с вооруженной охраной и сколько нынче энцефалитного клеща на один квадратный метр площади. Ненашев не сразу уловил суть, потому что посторонние товарищи возникли явно не ко времени и сбили порыв: Туристам было отвечено так: катитесь, мол, хоть к черту на кулички, а заразный клещ, если он есть в тайге, впивается выборочно, хороших, людей не трогает и белку даже не трогает, а подонка и комар заест. Комар, замечено, тоже не без разбора кровь пьет. Веснушчатой секретарше Гале (она стояла рядом, как и все конторские, впрочем) было приказано:
- Ты этого Лямкина Никиту достань мне, пусть вечером на квартиру зайдет! - Ненашев возвращался постепенно к намерению порвать на Вите марлевку (пока шло объяснение с туристами, было пробуравлено еще две ямы), но роковой шаг, грозивший в конечном итоге судом за мелкое хулиганство, не свершился: конфликт исчерпался с помощью силы могучей и таинственной. Заместительница Гриши Суходолова Вера Ивановна - (она, конечно, тоже присутствовала) первой, как утверждала после, заметила, что сперва по Глупому лицу прораба разлились пятна - исключительно красные и исключительно белые, потом Витя по-солдатски опустил руки вдоль тела, натужно выпучился, хотел, видимо, заматериться и уже распахнул рот с этой целью, однако, лишь оскалился и не произнес ничего, приподнимаясь над землей метр за метром этак неспешно и вроде бы шутя, затем тело его начало вращаться, волосы на голове вздыбились гребнем и по ушам (это видела лишь Вера Ивановна) просверкнули искры, как под дугой трамвая, с левой ноги Ковшова (это видели все) свалился и упал на кабину грузовика красный туфель стоимостью в пятьдесят пять рублей, модный и, странно, отечественного производства, ленинградской фабрики 'Скороход'. Свалился туфель закономерно, потому как геолог ходил без шнурков. Витин подчиненный Володя, сверливший дыры, выскочил из кабины
