Злость и возмущение были заметны невооруженным взглядом.
— Знаешь, что я думаю,
Девушка ощутила острую боль в груди.
— Это неправда.
Но Сидни боялась, что Малик был прав. Она привыкла прятаться за масками, она притворялась тем, кем всегда хотела быть. Таков был единственный способ выжить — быть такой, как все. Сидни хотела, чтобы родители ею гордились. Но она всегда переживала сказать лишнее, боялась оказаться отвергнутой и высмеянной другими людьми.
Малик протянул к девушке руку, его пальцы заскользили по ее щеке.
— Пришло время взрослеть, Сидни. Пора покончить со своими страхами.
В горле стоял ком.
— Ты пытаешься сменить тему нашего разговора. Речь шла о тебе, о твоих женщинах…
Малик убрал руку. Напряжение между ними нарастало.
— Да, конечно. Скажи же мне тогда, сколько женщин было в моей жизни? Поскольку я позабыл.
Голос его был полон злобы, но Малику не удастся запугать ее. Сидни прекрасно осознавала, что продолжение данной темы влечет за собой еще большую агрессию, но сдаваться так просто девушка не собиралась.
— Я видела снимки в прессе. Ты и София де Сантис.
— София действительно красива. А ко всему прочему, она обручена, причем с женщиной.
Сидни сделала глубокий вдох. Такого поворота она явно не ожидала.
— Что же насчет графини Форбах… Я видела ваши совместные фотографии.
— Должен признаться, что посещал ее благотворительные вечера. Но если тебя волнует ее личная жизнь, то она счастлива в браке с графом.
— У тебя есть ответ на все, — произнесла Сидни.
— А ты не можешь обойтись без постоянных возмущений и возражений.
— То есть ты хочешь сказать, что все, что я прочитала в журналах — ложь? Ни за что не поверю…
— Почему же? Разве эти статьи были представлены в серьезных изданиях? Или ты вычитала эту информацию, пока стояла в очереди за продуктами?
— Зачем ты так?
Малик предоставил ей аргументы, и ей это не понравилось. Если бы она поверила его доводам, то девушке пришлось бы много чего поставить под сомнение, а именно причину, по которой она убежала от него из Парижа. Ведь она поступила так, чтобы уйти от проблем. Тогда Сидни была уверена, что поступила правильно.
— Почему бы нам просто не перетерпеть эти сорок дней и затем со всем покончить? Почему ты всячески пытаешься задеть меня?
Малик ударил кулаком по подушке. Сидни вздрогнула.
— Что же хорошего в соблюдении статус-кво? Либо мы живем как муж и жена, либо ты возвращаешься в Лос-Анджелес без столь желанного тобой развода.
— Выбора у меня нет, — прошептала девушка.
Малик зевнул:
— Ты ошибаешься, выбор у тебя есть.
Она сидела перед ним, не зная, как ей поступить, что еще сказать, чтобы убедить его.
— Я лягу спать на диване, — наконец произнесла девушка.
В ответ раздался тихий храп.
Сидни неохотно поплелась к дивану и уснула. Ей не хотелось покидать теплую и мягкую постель и мужчину, уснувшего рядом, но она решила остаться верной своим принципам. На следующее утро Сидни проснулась в постели, укрытая одеялами, а Малика и след простыл.
Девушка смутилась, представив, как Малик перенес ее на кровать, пока та спала. Как это возможно, что она даже ничего не заметила и не почувствовала? Но факт остается фактом.
Сидни встала с кровати и направилась в душевую, которая на удивление была хорошо оборудована, несмотря на условия, в которых они находились. Сидни приняла душ и облачилась в белую абайю и сандалии. Адара, та же девушка, что прислуживала вчера, принесла ей завтрак.
Сидни задалась вопросом, чем сейчас заняты ее родители. Когда она рассказала им, что отправляется с Маликом в Джафару, о разводе она умолчала. Она понимала, насколько они разочаруются в ней, когда Сидни вернется. Самым близким человеком была ее сестра, но Алисия все свое время проводила со
