— Не остро.
— Ну и хорошо, — отвечает мама. — А то я так беспокоилась!
Дедушка хмыкает.
— А ты попросила побольше соевого соуса? — спрашивает он.
— Да, папа, он в пакете, — отвечает мама, закатив глаза. — Из прочих новостей: дети, которых я нашла на роли Эмили и Джорджа, потрясающие!
Дедушка вскидывает голову:
— Ты ставишь «Наш городок»? Эту тягомотину?
Он прав, я видела пьесу раньше, и в ней действительно мало что происходит. Она о людях, которые живут в маленьком городке под названием Гроверс-Корнерс. Мама любит ее ставить, потому что в ней куча действующих лиц, так что многие могут получить роль.
Мама начинает читать дедушке лекцию, будто он один из ее учеников:
— Извини, но «Наш городок», возможно, лучшая пьеса о сути человеческого бытия.
— Жаль только, что это такая нудятина, — огрызается дедушка.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, — возмущенно заявляет мама. — Это потрясающая пьеса. Одна из вершин американской драматургии. У тебя просто нет театрального чутья.
Дедушка протяжно зевает.
Звонит телефон, и я с нетерпением поднимаю трубку.
— Бонжур! — раздается густой папин голос.
Я выхожу в коридор:
— Пап, привет! Как дела?
— Устал каждый вечер гоняться за Жаном Вальжаном. Но жаловаться не стану. Он играет Жавера в постановке «Отверженных» и с августа на гастролях. Для папы это большая удача, но мне без него не по себе. Когда я была маленькая, а мама училась на театрального педагога, папа сидел со мной дома. Он говорит, что, пытаясь развлечь меня маленькую, приобрел лучший актерский опыт в своей жизни.
— Ты где? — спрашиваю я.
— В Айова Сити.
— В твоей гостинице есть бассейн?
— Ага. Закрытый.
— Унитаз опять засорился, — сообщаю я. Папа стонет:
— Я взгляну на него, когда буду дома проездом.
Хотя он и не живет с нами, он всегда помогает маме по дому.
— Я по тебе соскучилась! — говорю я.
— И я по тебе тоже, — отвечает он. Дедушка гаркает что-то маме, а мама кричит в ответ. Их голоса слышны в коридоре.
— Похоже, у вас гости? — спрашивает папа.
— Дедушка пришел на ужин, — усмехаюсь я.
— Можешь не рассказывать, вы заказали китайскую еду, — ехидничает папа.
— Откуда ты знаешь? — удивляюсь я. Папа фыркает:
— Этот старик не меняется.
Я оборачиваюсь и смотрю на дедушку.
Он, ссутулившись, сидит на стуле, длинные волосы раскинулись по плечам, на худом теле мешком висит рубашка.
— Ну, я бы так не сказала.
Возможное
