успев увидеть, как падает лицом вниз Борух, и как, оперев на зубец стены ствол «Винтореза», припадает к оптическому прицелу Ольга.
Время, казалось, растянулось, и в одну секунду вместилась куча событий.
Вот Борух, упав, накрывает голову руками, как будто каски-сферы ему недостаточно…
Вот Ольга, застыв на долю секунды, выбирает слабину спускового крючка…
Вот из ствола винтовки вылетает пламя, а из отдёрнувшегося назад затвора — кувыркающаяся гильза…
Вот Ольга, выпустив из рук винтовку, падает спиной вперёд под защиту кирпичного зубца стены…
Вот вздрогнула земля…
—?В стену как будто ударил с разбегу великан — она покачнулась, и Артём не слетел во двор только благодаря невысокому ограждению её внутренней части. Грохота он даже не услышал — почувствовал всем телом, как будто его ударили огромной, тяжёлой и мягкой кувалдой, но увидел, как в долю секунды окна Замка превратились в неровные пустые проёмы — стеклопакеты внесло внутрь вместе с рамами и кусками кирпича. В тот же момент утратили свою идеальную прямоугольную форму зубцы стены — их как будто облизало невидимым шершавым языком, сглаживая углы и вышибая в воздух кирпичную крошку. Тут же невидимый град ударил по стене башни, заволакивая её рыжей пылью. Последнее, что успел увидеть Артём — заворачивающиеся вверх швеллера и улетающую с них в зенит новогодним серпантином спираль Бруно — потом взрывная волна достигла осветительной ракеты и наступила темнота.
Глава 17. Ты не вейся, чёрный ворон…
—?Да… Как-то не очень хорошо вышло… Я ж его предупредить-то забыл…
—?Кого? — Артём с трудом сфокусировался полуоткрытым глазом на два расплывчатых пятна. Одно из пятен было с бородой.
—?О, глянь! — неподдельно обрадовалось бородатое пятно. — Говорит!
—?Лежи-лежи! Тебе вредно! — приятным женским голосом сообщило безбородое.
—?Так лежать или вредно? — с трудом выдавил Артём. Ему казалось, что он только что остановил головой грузовик.
—?О, сарказм попёр — значит, жить будет!
—?О чем… Забыл?..
—?Помнишь, там в углу площади тумба такая бетонная стояла, типа афишной? Мы на неё лампу ещё ставили…
Артём хотел кивнуть, но, попробовав, сразу передумал — ощущение было такое, что голова может ненароком и отвалиться. Впрочем, Борух все равно продолжил.
—?Ну так я её набил взрывчаткой, камнями, обрезками арматуры — ну, мусором всяким… Взрывчатки много ушло — все равно лишняя оставалась… Та ещё бомба вышла, да ещё и угол дома удачно взрывную волну фокусировал — как специально поставили. В общем, оружие последнего шанса. А тебя я про эту штуку предупредить и забыл — замотался… Хорошо, что ты в шлеме был… Но деваться было некуда — это твари так пёрли, что мама не горюй… Ты уж извини…
—?Артём промычал что-то неопределённое — ему было не до Боруховых рефлексий. Ему казалось, что он и сейчас в шлеме, и по этому шлему несильно, но раздражающе тюкают молоточками.
—?Ну, в общем, контузило тебя слегонца, ничего страшного. Зато видел бы ты, как этих матиссов об стену размазало! Представляешь — весь замок в давленых тварях…
Артём изо всех сил постарался себе этого не представлять, но его все равно замутило.
—?Мантисов… — с трудом сказал он.
—?Что? — Борух наклонился ниже.
—?Мантисов. Матисс — это художник. Мантис — латинское название богомола. Теперь я понял, почему их так назвали…
—?Ой, да пофиг, как их звали! Главное, что их больше нет! Но живучие ж твари — некоторых пришлось добивать, да не по разу! Лапки оторваны, в башке дырка — а они все дёргаются… Ну чисто тараканы!
—?Слушай… — Артём потихоньку приходил в себя, — а сейчас вообще что? Ночь? День?
—?Я бы сказал, утро…
—?А чего вы оба тут сидите при лампе?
—?Видишь ли… Тут окон нет. Ну, то есть их теперь, если честно, во всем здании нет, но тут их и не было.
—?Ты чего-то темнишь опять, да?
—?Ну, мы это… как бы сказать… временно утратили контроль за территорией, — смущённо признался Борух. — Там такая фигня творится, что лучше
