— Можете не извиняться, — хмыкнул я. — Я и сам это прекрасно знаю. Ларример, кстати, как вам заявление Далласа?
— Я был удивлен, что дамы не заметили ничего прежде мистера Макалистера, — обтекаемо ответил он.
— То есть вы тоже догадались?
— Не сразу, сэр. Мэри мне сказала, она-то догадалась сразу. Тогда я посмотрел внимательнее — и будто пелена с глаз упала! Ведь вправду мастер Витольд — одно лицо с вами, каким вы были в детстве, — спокойно ответил Ларример. — Удивляюсь, сэр, что миссис Кин не обратила на это внимания.
— У матушки есть поразительная способность не видеть того, чего она видеть не желает, — сказал я. — Ларример, я надеюсь…
— Ни Мэри, ни Сэм, ни уж тем более я не разносим сплетни о своем хозяине, — строго произнес дворецкий. — Вы могли бы и не уточнять, сэр.
— Спасибо, Ларример. Да, вот еще что: запирайте все, что запирается, а за дверями в оранжерею я прослежу сам.
— О, я понимаю, сэр, — вздохнул он и возвел очи горе. — Дети! Вездесущие дети!
— Именно. Кстати, пойду-ка проверю своих малюток, иначе не усну.
— Как вам будет угодно, сэр, — с достоинством ответил он и удалился.
Я сходил наверх: замок был заперт, мои питомцы могли отдыхать спокойно. С легким сердцем я вернулся в свою спальню и попытался забыться сном.
Разбудил меня странный звук: что-то разбилось. Ну, когда в доме столько детей, это немудрено, подумал я сквозь сон. Кто-то грохнул чашку из фамильного сервиза, вот пусть матушка теперь и занимается безобразником, а я еще посплю…
Спать мне, однако, не дали — кто-то осторожно теребил меня за плечо. Однозначно не Ларример, у него такие нежности не в ходу. И не Сэм — тот ко мне вообще не притронется.
— Сэр… — слышалось мне сквозь дрему. — Сэр… Мистер… Мистер Кин… Ну папа же!..
Вот тут-то я и подскочил.
— Толли, что это тебя приподняло в такую рань? — спросил я, протерев глаза и увидев это создание в ночной рубашке.
— Я услышал грохот наверху, — Витольд поежился, и я затащил его под теплое одеяло. — А там же кактусы.
— Точно наверху? Пойду взгляну, а ты посиди тут.
— Можно мне с вами?
— Конечно, только… Сам сумеешь одеться?
— Конечно! Я быстро!
Слава богу, обошлось без «сэров» и «мистеров»! Очень скоро Витольд присоединился ко мне, и я старательно не заметил, будто рубашка у него застегнута не на ту пуговицу, а ботинки он вообще не стал шнуровать, а скорости ради просто обвязал щиколотки шнурками крест-накрест, чтобы не сваливались.
Дверь в оранжерею была открыта. Но я же лично проверял, так каким образом…
— О нет!.. — вскричал я, увидев разбитые горшки.
Льюис и Вильгельмина бессильно лежали на полу, распростерши корни, грунт рассыпался, вокруг валялись черепки.
— Маленький… — Витольд поднял Льюиса в сложенных ладонях. — Ты потерпи, папа сейчас что-нибудь придумает.
— Давай его сюда, — сказал я, доставая горшочки и пакеты с грунтом. В присутствии сына мне было как-то неловко ворковать над пострадавшим кактусом, но мальчик справлялся даже лучше меня. — Все хорошо. Как там Вильгельмина?
— У нее корень сломан, — несчастным голосом ответил он.
— Ничего, она сильная девочка, выживет, вот увидишь!
Провозились мы довольно долго, но я надеялся, что все обойдется. А вот кто и каким образом проник в оранжерею, нужно было еще разобраться…
— Толли, иди умойся и оденься, как следует, — велел я, отряхивая руки. — Я тоже пойду приведу себя в порядок. Потом спускайся к завтраку и, ради всего святого, не называй мою матушку бабушкой! С утра я очередного представления не переживу.
— Хорошо, не буду, — кивнул он и испарился.
Я посмотрел на истерзанных Луиса и Вильгельмину, пожелал им удачи и вышел. Заодно осмотрел дверь: замок как замок… Кто его вскрыл, вот вопрос? Я, благодаря науке Сирила, сумел бы это сделать, но я лунатизмом не страдаю и во сне по дому не брожу. И вообще, у меня же ключ есть.
Решив разобраться с этим позже, я отправился бриться: если я в таком виде выйду к завтраку, матушка меня живьем съест, так зачем дразнить гусей?
По пути в столовую я прихватил Витольда — мне бы его способность быстро собираться и выглядеть пай-мальчиком! Правда, ему бриться пока не нужно, а это существенно экономит время.
Матушка явно была не в духе, на приветствие ответила сухо, поданные яства едва отведала и вообще выглядела так, словно вместо прекрасного чая
