— Так у вас же библиотечный урок должен быть в расписании последним уроком? Распустите детей по домам и успеете на автобус, — предложила Арина, наливая из чайника кипяток в свою чашку.
— Так в том-то и дело, что я родителей забыла предупредить, чтобы они детей пораньше забрали.
— А тема библиотечного урока какая?
— Символика нашей страны, — ответила Любовь Ивановна, вздохнув.
— Хотите, я проведу у ваших детей урок, это же историческая тема, мой конёк — предложила Арина.
— Правда? — обрадовалась женщина, по-молодому вскакивая с места. — Я вам так благодарна. Пойдёмте, я вас представлю классу.
Не успел прозвенеть звонок с урока, как Нюра словно вихрь влетела в кабинет.
— Аришка, что случилось? — спросила Нюра, убирая со щеки девушки прядь волос. — Ужас! А ну-ка, выкладывай, что произошло. А то я чуть в обморок не бухнулась, когда Елизавета Степановна рассказала, что на тебя покушение было совершено.
— Покушение? — остолбенела Арина. — С чего это вдруг такие домыслы?
— Итак. Сейчас расскажу всё по порядку. Сегодня утром Елизавета Степановна ходила в сельсовет. Справку ей там какую-то надо было взять. Секретарь главы администрации была занята и Елизавета Степановна дожидалась её в коридоре. Дверь в кабинет участкового была немного приоткрыта, и она услышала, о чём там говорили. Антон Сергеевич рассказывал Павлу Юрьевичу, что попросил тебя быть приманкой для преступника. Короче преступник клюнул, но его упустили.
— Приманкой? — промямлила Арина, ещё больше входя в ступор.
— Э, подруга, ты чего? Ты, что, ничего не знала? — удивилась Нюра. — А я хотела у тебя подробности уточнить.
В кабинет быстро вошёл Антон Степанович, держа под мышкой свою рабочую папку, с которой никогда не расставался:
— Ну что, готова к бою? — обратился он бодро к Арине. — Давайте спустимся в учительскую.
— Значит вы меня приманкой назначили? — тихим голосом заговорила Арина, и всем стало понятно, что девушка находится на эмоциональном взводе. — А если бы Миша меня не окликнул и камень шарахнул меня по голове, где бы я сейчас была: в больнице или в морге?
Арине кровь ударила в лицо. Она села на стул и закрыла лицо ладонями.
— Ну, ну, что вы такое говорите, Арина Владимировна, — следователь положил руку девушке на плечо. — Я вам не мог всего сказать. Надо было сделать всё таким образом, чтобы ваше поведение выглядело естественно. Но всё же обошлось. К чему эти траурные мысли? Пойдёмте, голубушка. Лучше вспомните, о чём мы сегодня утром с вами договаривались. Глядишь, и преступник выдаст себя своим поведением.
Арина справилась с волнением, медленно поднялась со стула, тряхнула головой и направилась к двери.
— Вот так-то лучше, — спокойно произнёс Антон Сергеевич.
В учительской каждый педагог был занят своим делом. Когда Арина, Нюра и Антон Сергеевич вошли в открытую дверь, все молча устремили свои взгляды на них.
— Что на этот раз? — поинтересовался Владимир Иванович немного раздражённо. — Опять решили допрос учинить?
Антон Сергеевич, не ответив на колкость мужчины, подошёл к Лилии Николаевне и, произнеся:
— Позвольте, — снял со спинки стула шаль, разложил на столе и приложил недостающую кисточку. — Что и следовало доказать, — посмотрел он победоносно на Лилию Николаевну.
Лилия Николаевна смотрела на происходящее с широко раскрытыми глазами, затем произнесла:
— Что это всё значит? Как это у вас оказалось? — спросила она, кивая на кисточку в руках следователя.
— Лилия Николаевна, вспомните, где вы были в тот вечер, когда убили Танееву?
— А в чем, собственно, дело? Что происходит? — искренне удивилась литераторша.
— Постарайтесь вспомнить, — настаивал Антон Сергеевич. — И ещё, пожалуйста, вспомните, забирали ли вы в тот вечер домой эту шаль?
— О, господи, дай бог памяти, — призадумалась Лилия Николаевна. — Да, у меня дома в тот вечер ученица моя допоздна задержалась, Катя Стукова. Я её по русскому языку подтягиваю, очень слабая девочка. Как стемнело, начался дождь. За Катей её папа на машине приехал. Ну, а потом я дома была одна. Да, шаль я не забирала домой. А знаете, наутро я ещё удивилась, что шаль была свёрнута наизнанку. Я её так никогда не складываю.
— А как вы тогда объясните, что кисточка от вашей шали находилась совершенно в другом месте? Видите? — спросил следователь, показывая вырванный «с мясом» клок.
— Я не знаю, — растерянно произнесла Лилия Николаевна и пожала плечами.
Зоя Карловна, нервно постукивая карандашом по столу, сказала:
— А утром я зашла в учительскую и видела, как Анна Борисовна держала в руках шаль, и больше никого в учительской не было.
Все повернули головы к Нюре. Нюра покраснела и, заикаясь, сбивчиво начала объяснять:
— В-верно, когда утром я зашла в учительскую, здесь никого не было. Шаль Лилии Николаевны валялась на полу. Я её подобрала и повесила на стул. Зоя Карловна зашла следом за мной. Я взяла журнал седьмого класса и вышла.
