на поцелуй. Арина почувствовала, как закружилась голова, её словно в лодке закачало на волнах, и она провалилась в бездну. Миша подхватил её на руки и понёс в спальню.
Так хорошо и спокойно Арине не было давно. Она лежала на руке Миши, плотно прижавшись к нему. Миша уткнулся носом в макушку девушки и никак не мог надышаться таким родным и близким запахом любимой женщины. Да, именно любимой. Это чувство охватило его сразу, как только он столкнулся с ней впервые в школьном коридоре. Тогда близость её хрупкого тела пронзила его до боли, и он постарался защититься от охватившего его чувства грубостью. Как Михаил ни сопротивлялся новой любви, она охватила его с головой. Он пошевелился, Арина подняла голову и заглянула Мише в глаза. Он притянул её и жарко поцеловал девушку в губы. Когда Арина отстранилась, Миша сказал:
— Страшно хочу пить. Наверное, сейчас целое ведро воды бы выпил.
Арина молча соскочила с кровати, завернулась в покрывало и пошла на кухню. Вернувшись, она держала в руках бутылку шампанского и две кружечки.
— Да, это как раз то, что нам сейчас нужно, — засмеялся Миша, садясь на кровати.
Арина не спеша шла на работу. Под ногами шуршала жёлтая листва, итог буйства вчерашнего ветра. Девушка посмотрела на деревья, листва на них словно сморщилась, поредели и постарели.
«Вот и осень», — подумала Арина, без сожаления. На душе у девушки бушевала весна. Счастье, свалившееся на неё так внезапно, пьянило. Только при одном воспоминании о Мише сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.
Идя по школьному коридору, она машинально отвечала на приветствия учеников и педагогов.
— Арина Владимировна, вы шарфик потеряли.
Перед Ариной возникла Ксения Алексеевна и протянула шарфик девушке.
Арина блуждающим взглядом посмотрела на шарф.
— Арина Владимировна, у вас всё хорошо?
— Да, да, спасибо, — ответила рассеянно Арина, принимая шарфик.
Она зашла в учительскую, поздоровалась с педагогами, взяла журнал и хотела пойти в свой кабинет. В дверь робко заглянула очень худенькая женщина с короткой стрижкой и не возрасту морщинистым лицом.
— Можно? — словно извиняясь, спросила она.
Ольга Семёновна поднялась с места:
— Нужно, Зинаида Павловна. А то ваш сын совсем от рук отбился.
Женщина обернулась и пропустила в учительскую Карпова Сашу, затем вошла сама. Следом за ними влетела Нюра, быстро поздоровалась, прошла к своему столу и стала что-то искать.
«Так. Это мама Карпова», — подумала Арина.
Ольга Семёновна обратилась к родительнице:
— Сын вам не рассказал, по какому поводу мы вас пригласили?
— Спрашивала, — тяжело вздохнула женщина. — Не отвечает. Как воды в рот набрал.
— А у нас наоборот не замолкает, — продолжала Ольга Семёновна. — Мало того, что всякие гадости говорит, так ещё и пакостить начал. Вчера, например, поставил красивую коробочку мне на стол. Спрашиваю у класса: «Что это?» Все молчат. Открываю, а там мышонок сидит.
— Это не я, — пробубнил Карпов.
— Молчи, — дёрнула за рукав сына Зинаида Павловна.
— Он мне то на стул кнопки разложит, то край стола мелом выпачкает. Не понимаю, почему такое хамское отношение именно ко мне.
— Так вы всегда орёте на меня. Я ещё ничего не успел сделать, а вы уже орёте.
Мать посильнее дёрнула сына за рукав формы и цыкнула на него.
Ольга Семёновна взвилась ещё сильнее:
— Вот, видите? Все слышали, как он хамит? И так каждый урок. Это просто невыносимо, — Ольга Семёновна вернулась на своё место.
Зинаида Павловна поинтересовалась, обращаясь к коллективу педагогов:
— А на других уроках Саша также себя ведёт?
Зоя Карловна сдержанно ответила:
— Мне он не дерзит. Но домашнее задание систематически не выполняет, часто опаздывает на уроки. То он учебник дома оставит, то тетрадь забудет. А уж линейку и простой карандаш я у него вообще не видела.
Нюра наконец-то нашла на столе то, что искала, и тихонько подошла к Арине.
— Ты что, ночью миллион выиграла? Глаза блестят, сама светишься, как начищенный самовар, и улыбка блуждает по лицу.
— Я что, так по-дурацки выгляжу? — удивилась искренне Арина.
