– Нас тут в город не выпускали, заставляли работать с утра до ночи. Это бы ладно, особых неприятностей не было, только за забор нельзя. Мы как раз заготовили для себя кинжалов и несколько арбалетов наконец-то собрали и припрятали в руде. А сегодня начали народ с города сгонять в замок, вокруг стреляют. Мы решили, что пора и нам в дело… Охрану сбили, кого могли из ближайших жителей к себе забрали, потом заперлись и стали ждать помощи. Кто-то из урок сбежал, успел сообщить. Сразу после того, как лесопилка загорелась, сюда целый отряд пришел, начал ворота ломать. Мы их стрелами отогнали поначалу, так они прикрылись щитами и бревно приволокли, а в руинах стрелков поставили, нас на стену не подпускать. Наверное, хотели и кузницу сжечь. А тут и вы подоспели. Очень вовремя…
– Что ж, молодцы, что за себя смогли постоять, – похвалил ребят Командор, – теперь для вас есть серьезная работа. Помните, как мы людоеда осаждали?
– Так он же один был на острове, и посреди озера. А по замку стрелять – еще своих зацепишь…
– Верно, стрелять и не будем. Готовьте большие факелы, пакля, смола… Окружим остров цепью огней по берегу и по заливу, от порта до самого катера. И с севера тоже. За факелами пустим патрули на случай прорыва. Факелы нужны до темноты, так что времени мало, принимайтесь за работу!
Оставив на кузнице адмирала, Командор спустился вниз по склону, укрываясь от возможных случайных взглядов из замка за камнями развалин и большими сугробами. Штабеля леса на берегу так и лежали неразобранными, и, прячась за ними, Командор прошел в здание будущего работного дома, где майор организовала штаб.
– Держим берега, патрулируем залив, ждем отряд с Пасеки, собираем силы, – рассказывал Командор свой внезапно появившийся план. – Если пойдут на переговоры, уже хорошо, значит, половина дела сделана. Если вдруг они пойдут на прорыв, тут мы по берегу можем оборону построить, а на заливе предлагаю их пропустить и обстрелять с катера. Под пушку они, скорее всего, не полезут. Лишь бы погода не испортилась…
– Я прикажу патрулям на льду в случае прорыва отойти с боем к ближайшему берегу и занять оборону, – внесла коррективы Анна, – незачем нам зря людей класть. На катер отправим бойца предупредить, чтобы были готовы открыть огонь по заливу, и на пароход тоже, чтобы готовились к тому, что мимо них пойдет большая группа.
– Думаешь, пойдут на прорыв?
– А у них выбора нет. Сам прикинь, мы их сейчас обложим, как волков. Да еще огнями покажем оцепление. Под пулеметы да автоматы они не полезут, это все же не военные. Скрытно проползти на север и раствориться в лесах тоже не получится, там я патрули дополню постами вдоль линии факелов. Если что, отобьют лазутчиков. Сидеть в осаде бессмысленно, помощи ждать неоткуда. А нас будет все больше и больше. Взять заложников и ими прикрываться при отходе…
– Это бесполезно, как ни жаль людей, мы всех положим, даже если будут жертвы среди гражданских, – жестко отрезал Командор.
– Согласна, рассусоливать тут без толку. Значит, переговоры и подготовка к прорыву на юг. На переговоры они пришлют нейтрального человека, не помогавшего, но и не мешавшего им раньше…
– Следователь, он же в замке!
– Скорее всего, – подтвердила Анна. – Насколько ему можно доверять?
– Я ему верю, – сказал Командор, – он умный человек и товарищей не предаст. Подождем… У пушки наклон минус пять градусов, может по поверхности стрелять, только на удалении от борта…
Уже темнело. Цепь факелов, загорающихся на берегу и один за другим вспыхивающих на льду залива, все более и более охватывавшая осажденный замок, производила завораживающее впечатление. Как будто огромные огненные змеи медленно ползли вокруг острова, стремясь встретиться на том берегу пролива. Когда кольцо замкнулось, за ним пошли патрули, стараясь держаться поодаль, чтобы не попасть в освещенное пространство под случайный выстрел. То один, то другой факел догорал, и его заменяли новым. Трудно было предполагать, что чувствовали сидящие в замке, находясь в огненном кольце, но рассказы о поимке людоеда всяко должны были появиться. Горожане хорошо помнили, чем закончилась та история на озере. Кто-нибудь из уголовников наверняка слышал эти рассказы, и теперь остров ждал, когда же на него обрушится дождь из горящих стрел. Но с берега не стреляли. И это ожидание было тяжелее, чем сам обстрел. На переговоры так никто и не пришел. Скорее всего, ватники спорили о том, что им делать дальше, так как сидеть на острове можно было долго, но бесполезно. В конце концов, Командор мог отдать приказ на артиллерийский обстрел и штурм. Уже под утро в рядах осажденных произошел раскол. Небольшая группа, всего полтора десятка человек, но зато все с автоматами, решилась на прорыв и рванулась из замка на юг, по льду пролива. Дозоры в проливе, как и было приказано, разошлись в стороны, обстреливая прорывавшихся. Командор выскочил на берег, разбуженный стрельбой. На прорыв пошли самые отчаянные, шли умело, прикрывая друг друга, отстреливаясь от береговых засад, но все же они несли потери, то один, то другой падали на лед.
Когда уже казалось, что уцелевшие вот-вот вырвутся и уйдут в торосы, с катера по группе ударила пушка и тут же пулеметчики начали короткими очередями прижимать уголовников ко льду. Пушка выстрелила еще раз, проломив взрывом лед залива прямо посреди залегшей группы, и ватники начали поднимать руки, сдаваясь патрулям. Утром идущий с Пасеки на подмогу отряд застал в городе уже сдающийся замок. Нервы урок не выдержали, и они предпочли плен. Командору привели главарей уголовников, руководивших ими адвокатов и поддержавших новую власть членов Руководящего Комитета.
