Четверть часа спустя я уже ехала в такси к комплексу многоквартирных домов, расположенному неподалеку от входа на киностудию «Атлас». Комплекс представлял собой сооружения из железобетона, в которых сочетались элементы стилей модерн и брутализм 1970-х годов. Всего было три отдельных здания, высотой в семь-восемь этажей. Я попросила таксиста высадить меня у корпуса Б. Расплатившись с водителем, я поднялась по бетонной лестнице к квартире № 402. Чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох и позвонила в дверь, не ожидая ничего хорошего: подумала, либо дома никого нет, либо меня встретит разгневанная женщина, которая не захочет со мной общаться, скажет, чтобы я убиралась восвояси и никогда здесь не появлялась.
Но после третьего звонка дверь отворилась. На пороге стояла женщина, на удивление высокая и стильная, но дико худая, с лицом, которое некогда было прекрасным, а теперь морщинистым и оплывшим. В одной руке она держала дымящуюся сигарету, в другой – бокал розового вина.
– Итак, – произнесла она прокуренным голосом, – наконец-то ты здесь.
– Вы знаете, кто я такая? – спросила я.
– Разумеется. Ты – другая жена.
Глава 17
– Полагаю, ты немного пьешь, – сказала Фанза.
– Да, немного, – подтвердила я.
– А я пью много.
Она жестом предложила мне сесть на диван с обивкой из коричневого вельвета. Я находилась в скромной однокомнатной квартире. Бетонные стены, выкрашенные в белый цвет. Кресло-качалка из гнутой древесины. Абстрактные полотна с композициями из разбрызганных красок. Старый ковер. Несколько фотографий в рамках, на которых запечатлена Самира на разных этапах взросления. Кондиционер, неплохо охлаждавший воздух, но работавший с тихим жужжанием. Парочка ламп, которые, как и все остальное убранство, казались устаревшими лет на двадцать. Балкон с видом на наступающую пустыню.
Заметив, что я разглядываю комнату, где всюду стояли пустые бокалы из-под вина, подносы с грязной посудой и вообще царил беспорядок, Фанза кашлянула, как заядлая курильщица, и сказала:
– Я тебя сюда не приглашала и за бардак извиняться не собираюсь. В свое оправдание могу лишь сказать, что в апреле у меня изменились личные обстоятельства и мне в срочном порядке пришлось искать другую квартиру. Порой жизнь – это цепь разочарований. Особенно в том, что касается мужчин, ты не согласна?
И она снова закашлялась.
– С вами все хорошо? – спросила я.
– Нет, конечно.
Худая, как палка, она была одета в черные холщовые штаны и черную холщовую рубашку; ее тонкие запястья обвивали штук девять золотых и медных браслетов. Седина еще не тронула ее длинные прямые иссиня-черные волосы. Но кожа была загрубевшая, и на зубах виднелся коричневый налет от табака.
Она исчезла на кухне и через минуту вернулась с охлажденной бутылкой розового вина и вторым бокалом.
– Марокканское, но хорошее.
– Как и почти все вина, что я здесь пила.
– Значит, Малыш Пол взял в жены молодую женщину, – произнесла она, снова закурив.
– Не такая уж я молодая.
– Лет на двадцать моложе меня… по моим меркам, девчонка. Но важно не это, а то, что ты – его жена.
– Как и вы.
– Вообще-то наш брак продлился всего минут десять, наверно… а потом был аннулирован.
– Аннулирован? В самом деле?
– Ты удивлена?
– Мне сказали, что вы до сих пор его жена.
– Тот, кто это сказал – и я догадываюсь кто, – просто хотел задурить тебе голову. Я
Фаиза плеснула в бокал вина и протянула его мне. Я подняла бокал, но она в ответ сдержанно кивнула, заявив:
– Не будем притворяться подругами. И потом, через сорок минут мне урок давать – разговорный английский. Конечно, общение с тобой на разговорном английском помогло бы мне в профессиональном плане, но твое присутствие не вызывает у меня особого восторга.
Я извинилась за то, что явилась к ней без предупреждения и приглашения.
– Но я очень волнуюсь за Пола.
– Угораздило же тебя связаться с этим козлом. Да, да, он самый настоящий козел. Козел, которому следовало бы ногу себе прострелить из «Калашникова», перезарядить и еще раз разрядить в себя всю обойму.
Фаизу снова стал душить кашель. Когда приступ прошел, она вином смочила горло и сказала:
