заложено филе тысячелетней коровы, и съели его уже триллионы раз. Это ненормально и невкусно, считала мама.
– Круто!
– Свежесть еды – было маминым девизом. Только она не многое умела готовить сама.
– А ты хотел что-то особенное? – улыбнулась Джеки.
– Да, очень. Тянучки из слоеного шоколада. Меня угощал ими сосед. Но я хотел целый мешок тянучек.
– Ты попросил у мамы?
– Она была против, сказала, что не купит, потому что в них нет ничего натурального. Позже отец рассказал, что она боялась.
– Боялась чего?
– В те времена полиция поймала преступную группу, готовившую технодиверсию с синтезаторами. Знаешь эту историю?
Джеки нахмурилась и покачала головой.
– Несколько человек хотели встряхнуть общество, вывести его из тупика. Пытались внести поправки в технокарты синтезаторов, чтобы на порядок уменьшить точность воспроизведения.
– Но это бы убило кучу людей! Псевдовода, псевдоеда – это смерть.
– Умерло бы около полутора миллиардов по тогдашним оценкам. Но катастрофа, с точки зрения диверсантов, расшевелила бы землян, выдернула из благополучного прозябания.
– Скоты!
– Неужели ты не слышала? Это была громкая история. Мне казалось, ее знают все.
Джеки пренебрежительно дернула плечом. Ее никогда не интересовали проблемы общества, громкие скандалы и политические вопросы.
– Лучше скажи, что ты сделал? Чтобы получить тянучки.
– Мы как раз изучали основы клоноинженерии, и я сделал полнофункциональный клон собственной мамы.
– Ничего себе!
– Отправил его в магазин, чтобы он купил не программу, а мешок слоистых тянучек, синтезированных прямо на месте. Я их съел за один вечер.
– И что?
– Все быстро выяснилось. И отец сильно рассердился. Поругался с мамой, а потом сделал мой клон и заставил его простоять в углу целый день. Он выглядел несчастным, а я себя таким чувствовал. Ходил мимо и просился сам стоять в углу, но отец не позволил.
– И это избавило тебя от криминальных наклонностей?
Майкл внимательно посмотрел на Джеки и пожал плечами. Он почувствовал подступающее волнение. Ладони вспотели. Стоило ли ей сказать все прямо сейчас? Нет, позже. Сегодня их ждала короткая пробежка под дождем от межи до дома-шляпы, ее небольшая квартира, «Красный карлик» и длинная ночь. У них еще будет время для серьезного разговора.
С легким стоном Джеки опустилась ему на грудь и вытянулась. Волна наслаждения откатывалась, рождая истому, и он медленно обвил легкое тело руками. Ее кожа в этот раз была не только влажной, но и горячей, дыхание рывками торопилось догнать сердце. Майкл чувствовал, как оно бьется у его собственной грудной клетки между полукружий грудей, спрятавшихся между телами.
Они лежали так какое-то время. Майклу всегда нравилось молчание и неподвижность, тянущиеся после секса. Легкая дрема, которая бродила под изнанкой глаз. Но Джеки надолго не хватало. Она поводила пальцем вокруг его соска, подняла голову, ткнулась губами в подбородок и стала смотреть с вопросительным ожиданием.
– Почему-то мне кажется, что тебя клонит в сон, Майкл.
– Ничего подобного. Я помню, у нас же большие планы.
И он напряг лоб, стараясь отобразить на лице бодрость и готовность действовать. Джеки завозила пальцами ног по его стопам.
– Перестань, ты царапаешься. Я совершенно не хочу спать, мы же собирались трахаться всю ночь, а она только наступает.
– Значит, нужно занять время.
– Будем пить, есть и…? – Майкл вопросительно поднял брови.
Джеки вздохнула, съехала с его тела, оставляя только коленку на ноге.
– Веселиться. Загрузим урок танцев.
– Не сегодня. С меня хватило пляски на облаках. Давай что-нибудь малоподвижное. Можно посмотреть реконструкцию какого-нибудь переломного исторического момента.
– Ты невыносим, Стэнли. Переломные исторические моменты убивают секс и веселье.
В жесте глубочайшего раскаяния Майкл закрыл ладонью лицо.
– Ты знаешь лучше – ты и выбирай, чем заняться.
