– Почему ты так думаешь? – Он уставился на нее, едва передвигая ногами, и он был прав – он совершенно не умел танцевать. Он дважды наступил на ее платье и на ногу, но это как–то не имело значения.
– Вы сами так сказали.
Гриффин вздохнул.
– Ну, так и было, – говорила она в свою защиту. – А затем вы отвезли меня в салон, чтобы я выглядела «презентабельно». Ваши слова.
– Ты неправильно меня поняла.
– Мистер Гриффин, я не уверена, что их можно было неправильно понять. Вы только что сказали, никто не будет меня стесняться. Получается, я позорю вас своим привычным внешним видом. И вы еще раз подтвердили это, когда купили мне новую одежду. – Ой, она решила выплеснуть наболевшее. Ей нужно остановиться, но она не могла. – Пожалуйста, скажите, в чем я не права? Я, может быть, деревенщина, но не дура.
– Я никогда не считал тебя дурой.
– Давайте забудем о том, что я сказала, ладно? – Она испортила этот чудесный вечер. Она вновь посмотрела на череду невероятных платьев, кружащихся рядом. – Простите, что завела этот разговор. Я знаю, мне здесь не место.
– Мисс Меривезер, – начал он, затем добавил, – Мэйли, – и замолчал. А потом тяжело вздохнул.
И теперь она чувствовала себя ужасно. Он потратил круглую сумму, чтобы она смогла сюда попасть, и она никогда не сможет забыть этот бал.
– Я… я не умею общаться с людьми, – неожиданно признался он.
– А вот это ложь, – сказала она. – Вы весь вечер общались с гостями.
– Я могу поддержать разговор в компании, – сказал Гриффин. – Но у меня не выходит разговора один на один. – Его руки переместились на ее талию, и он зажался, затем помотал головой из стороны в сторону, будто хотел ослабить воротник рубашки. – Мэйли, я знаю множество людей, но у меня мало близких друзей. И я всегда говорю не то, что нужно.
– Ну, вы довольно много говорите для человека, который не умеет общаться, – пробубнила она.
Гриффин крепче сжал талию Мэйли и, к ее изумлению, убрал ее руку с его шеи и сжал в своей руке. Было похоже, что они действительно вальсировали, хотя ни один из них не умел танцевать вальс. – То, что я говорю, не означает, что я не порчу все своими разговорами.
Мэйли крепко сжала ему руку и на мгновение почувствовала связь с Гриффином. Возможно, виной были его волнение и напряжение, или слова, в точности объясняющие ее состояние на протяжении всего вечера. Он был среди высшего общества, в котором вырос, но даже он не знал, как с ними общаться. Мэйли же, наоборот, была очень общительной и с радостью бы поболтала с любым гостем, но среди этой гламурной толпы она чувствовала себя уличным котенком, прошмыгнувшим сюда через заднюю дверь. – Так, если бы вы продолжили говорить не то, что нужно, что именно вы бы сказали?
Гриффин сглотнул и на секунду выглядел таким смущенным, что Мэйли захотелось рассмеяться. Потом он заговорил, и ей уже было не до смеха.
– Мне следовало сказать, что я считаю тебя… необыкновенной, – сказал низким голосом он. – Мне следовало сказать, как все вокруг тает от твоей улыбки. Что в комнате становится темнее, когда ты ее покидаешь.
У Мэйли округлились глаза. Неожиданно их сцепленные руки ощущались так интимно. Словно они не держались за руку, а его рука сжимала ее грудь.
И на один короткий миг Мэйли задумалась, а какой Гриффин любовник. Будет ли он скучным, немного эгоистичным, как в обычной жизни? Или же под этой маской скрывается более страстная натура?
– Скажи что–нибудь.
–Я… я не знаю, что сказать, – ответила она. Мэйли была поражена его словами, что впала в ступор.
– Ты смутилась и покраснела, – заключил он, и нежный тон его голоса сменился на более привычный. – И чтобы ты знала, твой румянец творит со мной невероятные вещи.
– Вы так говорите, будто это плохо, – защищалась она. Разве его слова не были своего рода комплиментом? Разве ей не должно льстить его влечение к ней?
– Это отвратительно, потому что ты моя сотрудница, – сказал Гриффин. – Именно поэтому ты для меня недоступна. Я не хочу пользоваться положением и набрасываться на тебя. – Его злила эта мысль. – И я не должен ставить тебя в неловкое положение, однако вот мы тут, и слова выплескиваются из меня, как из кипящего чайника.
Картина строгого Гриффина в образе чайника вызвала у Мэйли нервный смех. В этот момент музыка начала стихать, а вскоре совсем прекратилась.
– Я наговорил лишнего, – сказал Гриффин, отпуская ее руку. Люди перестали танцевать, и повернулись поаплодировать. Она и Гриффин отошли друг от друга, оставляя Мэйли в растерянных чувствах.
***
