Осталось собрать еще одну коробку журналов для дома престарелых. Перед тем как заклеить ее, я взял один экземпляр и пролистал его. Впервые с тех пор, как закончил журнал, я испытал приступ гордости, видя в своих руках работу одноклассников и зная, что именно я вдохновил их, – пусть и незаконно, но все же.
Я улыбнулся и покачал головой. Может быть, я так погряз в своих печалях, что позабыл о том, чего достиг на самом деле? Я смог издать целый литературный журнал, полный мыслей, забот, надежд и мечтаний своих замученных жизнью сверстников.
Если я способен на такое, то у меня что угодно выйдет, правда ведь? Вот оно, доказательство, что ничего невозможного нет и предел нам – только небо.
– Небо… – пробормотал я и тут же бросился к компьютеру и принялся печатать. Осталось добавить в журнал еще кое-что.
Я дописал историю, напечатал копий, вскрыл все коробки и вклеил ее в начало каждого журнала. Получилось еще и своего рода посвящение:
Бабушке: Жил-был мальчик, который летал.
Вряд ли можно было придумать лучшее начало моему журналу. И, увидев эти слова на странице, я испытал нечто, чего, пожалуй, мне еще чувствовать не доводилось, – счастье.
Да, к сожалению, мы живем в мире, где красивые, популярные и богатые порой получают больше прочих. И да, порой люди и обстоятельства мешают нам исполнить свои мечты и добиться успеха. И да, если вы в чем-то превосходите остальных на своем пути к цели, будь то ум, решимость или любовь к творчеству, люди всегда будут стремиться сломить и унизить вас.
Эти люди слишком глупы, чтобы помочь мне привнести в этот мир добро, и, если я позволю им так со мной поступить, значит, я не так умен, как мне кажется.
С этого дня никто больше не помешает мне в любой беде найти хоть что-то хорошее. Никто не заставит меня чувствовать что-то против воли, никто не отнимет у меня стремлений, благодаря которым я остаюсь собой.
Отстойно ли, что мне еще два года придется просидеть в городе, где все меня ненавидят? Безусловно. Кошмарно ли это будет? Скорее всего. Но зато теперь терять мне нечего и новых друзей я себе не ищу.
На свете нет страшнее человека, чем журналист, которому нечего терять. Вы только представьте, какие статьи я подам в Северо-Западный в следующий раз!
И даже если я никогда не выберусь из Кловера, никогда не поступлю в Северо-Западный и не буду писать для «Нью-Йоркера», даже если все это лишь фантазии, что занимают мое время, – слава богу, что они есть, потому что жизнь без смысла, без мотивации и цели, без надежды и мечты не стоит того, чтобы ее прожить.
Осознав это, я совершил величайшее открытие за всю свою жизнь, и оно напомнило мне, о чем мы говорили с Мелери много месяцев назад.
О том, что новая идея, возникая из ниоткуда, пронзает насквозь, пытается вырваться наружу, высвободиться, жаждет, чтобы ее выразили любым возможным способом, совсем как… молния.
Кстати об этом – кажется, я слышу грозу. Пора домой, пока не пошел дождь, – похоже, я куда-то дел зонт.
ЭРИКА ПЛОТКИН
16 марта 2013 года
Кловер, Калифорния
Тело ученика Кловерской старшей школы Карсона Филлипса было найдено на парковке в пятницу, 16 марта. Согласно отчету патологоанатома, Филлипс погиб от удара молнии во время грозы вечером в четверг, 15 марта.
– Думаю, я могу смело сказать от имени всех учащихся и сотрудников, что Карсон всем дарил только радость и нам будет очень его не хватать, – сказал директор Кловерской школы Барри Гиффорд местной прессе. – В школе его любили все, буквально все.
– Мы были лучшими друзьями, – утверждает одноклассница Филлипса, Реми Бейкер. – Как же грустно, что мы больше никогда не увидим его в школьных коридорах.
Родственники Филлипса отказывались комментировать произошедшее, но наконец после многочисленных попыток местных репортеров мать покойного, Шерил, сказала вот что: «Я читала, что молния – это отрицательный заряд из грозового облака. И поскольку противоположности притягиваются, мне хочется верить, что Карсон в миг своей смерти был таким положительным, позитивным, счастливым, что притянул эту молнию с неба. Не знаю, возможно ли такое, но я в это верю».
Отпевание состоится в воскресенье в городской часовне. Вместо цветов родственники покойного попросили всех сочувствующих жертвовать средства в клуб писателей школы Кловер.
