– Вот и прогулялись за цветочками, – почти сразу нарушил ее Дасаль.
– Кто-то заявлял, что с кем угодно договорится, – чуть ли не обиженно произнес спецназовец.
– Так я же аборигенов имел в виду, а не этих блатарей, – возразил груйк. – И вообще, какие ко мне претензии, спецура? У нас тут господин следователь мастер по переговорам. Вот к нему и все вопросы.
– У меня тоже есть вопрос, – включился в разговор Тумберг. – Каким это образом можно было не заметить при снижении, что тут есть цивилизация? Королевства… Заморские страны… Инфраструктура… Не нужно было тут садиться.
– Лично я за приборами следил, а не за какой-то там инфраструктурой, – уязвленным голосом отреагировал Хельмут Балдис.
– А я из-за этого рома вообще мало что видел, – подхватил Тангейзер. – Вот уж точно: залил глаза!
– А у меня с недавних пор зрение что-то слабоватое стало, – выкрутился и Дасаль. – Подорвал я здоровье в этих ваших экспедициях. Самое время подумать о компенсации.
– Выходит, это я виноват? – осведомился Тумберг. – Не увидел, не обратил внимания…
– Так не каждый же раз других виноватыми делать, начальник, – с легким ехидством сказал Умелец. – Надо хоть иногда и в нашей шкуре бывать. Неплохо, знаете ли, помогает при формировании правильного мнения. Объективного, а не предвзятого, в натуре.
– Вы знаете, Дасаль, – с не меньшей едкостью начал Шерлок, – за время, прошедшее с того момента, когда судьбе было угодно свести меня с вами… вернее, тут дело не в судьбе, а в необходимости расследования дела о разбойном нападении на Никла Цукана… Так вот, за это время я уже привык не удивляться вашим высказываниям. И принимаю их спокойно. И если уж вы заговорили о правильном мнении, то ответьте объективно: как следует квалифицировать присвоение вами церебротрансляторов, каковое присвоение вы недавно подтвердили?
В темноте не было видно, какое выражение появилось на лице груйка, но голос его был переполнен недоумением и возмущением.
– Вы о чем, начальник?! Ничего я не подтверждал! Это в вас ром играет!
– Специально попрошусь в командировку на Можай и выведу вас на чистую воду, – пообещал следователь.
– Вы, конечно, извините, господин Тумберг, но иногда мне кажется, что вы бредите, – нагло заявил Умелец. – А-а, вы же отпуск не догуляли, и это сказывается! Отдохнуть вам надо, и все навязчивые идеи исчезнут.
– А я полагаю, отдохнуть в ближайшем будущем придется именно вам, Дасаль, – ровным тоном произнес Шерлок.
– И охота вам препираться? – вмешался Тангейзер. – Мне вот даже думать тяжело, не то что разговаривать. Запомню я этот ром…
– Я же говорил: привыкнуть надо, – буркнул спецназовец. – Пивали и кое-что похуже, ага.
– Так это что получается? – вдруг произнес Тангейзер таким голосом, словно ему, невзирая на постконьячное состояние, только что открылась главная истина Универсума. – На седлаговцев напали Простыни, и они очутились здесь. Не погибли, а перенеслись. Значит, и наши парни живы?!
– Какие парни? – спросил спецназовец.
– Ну, погранцы! – пояснил танкист. – На Пятке их много пропало, когда Простыни из Пузыря налетали. Значит – живы! И Поллик жив, дружок наш с Даром!
– Есть такая вероятность, – согласился Тумберг. – А говорили, что думать вам тяжело. Но додумались же! Думать надо всегда, это очень полезное занятие. Да, хорошо бы, чтоб так оно и было. Если живы – не пропадут.
– Еще знать бы, где их искать… – вздохнул Тангейзер.
Некоторое время все молчали, и тишина была вязкой, как болото.
– Надо было здешнего пойла попросить у этого короля, все равно делать нечего, – наконец всколыхнул ее Хельмут Балдис. – Кто знает, сколько они там будут договариваться – а мы бы пока винцо похлебывали.
– Я ни за что не соглашусь на такие условия нашего освобождения, – голос Шерлока Тумберга звучал столь твердо, что этой его фразой можно было бы забивать гвозди.
Молчание, которым спутники следователя встретили такое заявление, было не простым, а изумленным – это чувствовалось.
– Мне объяснить или вы поняли? – осведомился Шерлок.
– Да уж объясните, начальник, – осторожно сказал Умелец. – Если только мне не послышалось.
– Не послышалось, Дасаль, – еще более твердо произнес Тумберг. – Я уже говорил: такое деяние не предусмотрено действующим законодательством. Не прописано там, что можно отпускать на свободу лиц, приговоренных к пожизненному заключению без права апелляционного обжалования. Вот если будет принято соответствующее дополнение к закону, тогда – да, я выйду отсюда. Но такие вещи за день-другой не делаются.
– Вот проблема! – фыркнул Дасаль. – Зачем вы сами себя загоняете, начальник? Переговорят с этими блатарями, согласятся на их требования. Вывезут, куда они захотят, отпустят. А что мешает потом их всех опять переловить? Ну, не сразу – пусть покайфуют, в ванне намоются, ногти подстригут, носки поменяют…
– Вы всерьез считаете, что те, кто будет принимать решение, способны на такой обман?
– Ну… не знаю…
