– Короче, не автозак, – успокоенно сформулировал Умелец. – Надеюсь, я прикид там не зашкварю? – он любовно огладил свою пеструю рубаху.
– Экскурсия, говорите? – на лице командира фрегата было написано сомнение.
– В интересах науки… ик!.. – быстренько внес уточнение Тангейзер.
Кожемяка в размышлении поднял свой стакан, медленно покрутил его в руке, рассматривая на свет содержимое, – однако сквозь черный ром не проникало ни единого фотона.
– Могут случиться интересные находки, – вкрадчиво сказал Умелец. – И тут же во всех СМИ, по всему Союзу: «При содействии командира такого-то, организатора экспедиции, наука обогатилась тем-то и тем-то».
– Тем-то и тем-то, – с расстановкой повторил Кожемяка, словно пробуя эти слова на вкус. – Пока, значит, техники возятся с редуктором…
– И торжественный прием в Академии наук, – продолжал искушать Дасаль.
– Прием в Академии… – зачарованно продублировал командир фрегата. – Ладно, будет вам экскурсия. Только сначала еще по одной!
– Я бы тоже не отказался поучаствовать, – дал знать о себе Спиноза.
– Нет, не получится, – помотал головой спецназовец Хапсалис. – «Будка» не предназначена для транспортировки таких габаритных… э-э… Короче, невпихуемо.
– Мне вовсе незачем ломиться на борт катера, – возразил супертанк. – Просто Тангейзер может захватить с собой воздушный разведчик.
– А вот этого не надо, – отрицательно поводил пальцем Дарий. – Не будем разбрасываться нашим оборудованием. Еще потеряется, и кому ответ держать? Я из своего кармана платить не намерен, у меня карманы не для того. И потом, что ты там рассчитываешь увидеть такого-этакого, Бенедикт? Обычная планета, тысячи их! Так что не дергайся. Это приказ.
– Слушаюсь, командир, – покорно промолвил Спиноза.
– Вот и молодец, – закрыл тему Дарий и протяжно зевнул.
«С опасностью вывихнуть челюсть», – мог бы процитировать многознающий супертанк, но не стал.
…Времени на подготовку катера к полету ушло немного. Изрядно разогретые ромом участники экскурсии – а это были Тангейзер, Умелец и Шерлок – заняли места в отсеке, отделенном от кабины прозрачной переборкой, и долговязый спецназовец Хельмут Балдис вывел «будку» из ангара в открытый космос. Точнее, она вылетела без его помощи, получив пинок в корму ангарным толкателем. А на борту фрегата Аллатон с помощью Дария Силвы увел (а скорее – унес) Хорригора и вместе с ним завалился спать в отведенной Добрыней Кожемякой каюте. Силва же, превозмогая себя, добрел до трюма, где стоял Спиноза, и забрался в танк. Его организм, непривычный к экзотическому для Флоризеи черному рому «Звездный вихрь», наотрез отказывался пребывать в рабочем состоянии, и Дарий отключился, все-таки успев в буквальном смысле слова доползти до своего кресла. Спиноза, не оценив самочувствие танкиста, попытался завести с ним разговор об особенностях стиля булайских поэтов эпохи Ла-бу-те (возможно, в отместку за запретительный приказ командира), но в конце концов замолчал и погрузился в перечитывание Алькора.
В этот раз Бенедикта особенно привлекло короткое стихотворение писателя Темных веков, и он вновь и вновь повторял про себя замечательные строки, пытаясь до конца уяснить их глубину и потаенный смысл. И хоть единственный потенциальный слушатель похрапывал, развалившись в кресле, Спиноза все-таки с чувством продекламировал это стихотворение, завораживаясь самим его звучанием:
