Она встала, взяв меч, и я шагнул в сторону.
— Ты можешь ее взять, — сказал я священнику.
Отец Кутберт наблюдал, как Скади медленно пробегает длинным пальцем по клинку короткого меча. Она улыбнулась священнику, и тот содрогнулся.
— Господин? — спросила она.
— Давай, возьми ее! — сказал я отцу Кутберту.
Скади низко держала меч, направив клинок наружу, и отцу Кутберту не требовалось большого воображения, чтобы представить, как сияющий металл вспарывает ему живот. Он нахмурился, смущенный ухмылками моих людей, потом собрал всю свою храбрость и поманил Скади.
— Опусти клинок, женщина, и ступай со мной, — сказал он.
— Господин Утред велел, чтобы ты взял меня, священник, — ответила она.
Кутберт облизнул губы.
— Она убьет меня, господин, — пожаловался он.
Я притворился, что раздумываю над его словами, потом кивнул.
— Весьма возможно.
— Я посоветуюсь с управляющим, — проговорил священник со всем достоинством, какое смог собрать, и почти побежал к задней двери.
Я кивнул Ситрику, веля его пропустить, потом забрал у Скади свой меч.
— Мы могли бы сделать бросок к кораблю, господин, — предложил Финан.
Он глядел в дырку в передней двери таверны и, очевидно, был невысокого мнения о людях, ожидающих в засаде.
— Ты видишь, что у них луки? — спросил я.
— А, так и есть, — отозвался он. — И это добавляет большой жирный кусок дерьма в бочку эля, так? — Он выпрямился, оторвавшись от дыры. — Итак, мы ждем, пока они устанут, господин?
— Или пока мне не придет в голову идея получше, — предложил я.
И тут снова раздался стук в заднюю дверь, на этот раз более громкий, и я снова кивнул Ситрику, чтобы тот поднял засов.
Теперь в дверях стоял Гутлак. Он все еще носил кольчугу, но в придачу натянул шлем и в качестве дополнительной защиты держал щит.
— Перемирие, пока мы потолкуем? — предложил он.
— То есть мы на войне? — спросил я.
— Я имею в виду — ты позволишь мне говорить, а потом отпустишь, — свирепо сказал Гутлак, дернув себя за длинный черный ус.
— Мы поговорим, — согласился я, — а потом ты сможешь уйти.
Он осторожно шагнул в комнату и изумился, когда заметил, как хорошо вооружены мои люди.
— Я послал за гвардейцами своего господина, — сказал Гутлак.
— Вероятно, это мудрый шаг, — проговорил я, — потому что твои люди не могут победить моих.
Он нахмурился.
— Мы не хотим битвы!
— А мы хотим, — с энтузиазмом заявил я. — Мы надеялись на битву. Нет лучшего способа хорошо закончить вечер в таверне, чем затеять бой, ты согласен?
— Может, женщина? — предположил Финан, ухмыльнувшись Этне.
— Верно, — согласился я. — Сперва эль, потом бой, потом женщина. В точности, как в Вальгалле. Итак, скажи нам, когда будешь готов, Гутлак, и мы сразимся.
— Сдайся, господин, — проговорил он. — Нас предупредили, что ты можешь прибыть, и, похоже, ты нужен Альфреду Уэссекскому. Ему не нужна твоя жизнь, господин, только твое тело. Твое и твоей женщины.
— Я не хочу, чтобы Альфред владел моим телом, — ответил я.
Гутлак вздохнул.
— Мы намерены помешать тебе отплыть, господин, — терпеливо сказал он. — Тебя ожидают четырнадцать охотников с луками. Ты наверняка убьешь нескольких человек, господин, и к твоим беззакониям добавится новое преступление, но мои лучники убьют нескольких твоих людей, а мы не хотим этого делать. Твои люди и твой корабль вольны уплыть, но не ты. И не женщина, — он посмотрел на Скади, — по имени Эдит.
Я улыбнулся ему.
— Так возьми меня! Но помни, что я — человек, убивший Уббу Лотброксона у моря.
Гутлак посмотрел на мой меч, снова потянул себя за ус и сделал шаг назад.
— Я не умру на этом клинке, господин, а подожду войска своего господина. Они заберут тебя и убьют остальных. Поэтому я советую тебе сдаться,
