приемную Госстроя, был в отличных отношениях с помощником Ельцина Львом Сухановым. И затем стал первым пресс-секретарем ЕБН. Вощанов и подал ему идею: «Борис Николаевич, а хорошо бы книгу вам написать: тяжелое детство, холод-голод, деревянные игрушки, вместо грелки — коза. А потом — интриги, враги-завистники, но трудности вас закалили, и вы заслуженно стали народным депутатом, председателем Верховного Совета РСФСР и надеждой страны».
Ельцин загорелся этой идеей.
В качестве литературного раба Вощанов предложил Юмашева. «Исповедь на заданную тему» Ельцина вышла большим тиражом. В предисловии как бы автор Ельцин, а на самом деле Юмашев сам о себе хорошо отозвался: «Работа над книгой шла в основном по воскресеньям и по ночам. И если бы не помощь молодого журналиста Валентина Юмашева, которому часто приходилось, подстраиваясь под мой ритм, работать без выходных и ночами напролет, — трудно сказать, появилась ли бы эта книга».
Юмашев через своего знакомого издателя в Англии раскрутил книгу, она стала хорошо продаваться. У Вали были откуда-то связи и с лондонскими банкирами. Счет «писателю» Ельцину Валя открыл в престижном Barclays Bank. Я поинтересовался у него тогда: как же так, ты вроде простой советский журналист, конец 80-х, свободного выезда за границу нет, а у тебя в Англии счета в банках и связи в разных сферах. У меня возникли подозрения, что там не обошлось без западной разведки. Режим благоприятствования наш гражданин в Лондоне мог получить только за какие-то встречные услуги. Проверять мои подозрения было некому, и таким вот образом Юмашев стал соратником и биографом Ельцина и «семьи», двери в Кремле чуть ли не пинком открывал. И уже тогда, как мне докладывали, наводил мосты, как можно перевести в валюту свалившееся на него положение.
«Писатель» Ельцин вошел во вкус и поручил Юмашеву собирать материал для второй книги. Тот приходил ко мне каждый день в кабинет, и я на протяжении получаса рассказывал, что произошло за день. «Летописец» слушал, жуя мои бутерброды. Вообще, не везло им, моим бутербродам. То Березовский, словно из блокадного Ленинграда сбежавший, их у меня подъедал — по карманам только что не рассовывал, и вот Юмашев туда же. Валя, видимо, в детстве досыта не ел, поэтому, как всякий выходец из советских низов, фанатично любил колбасные изделия и копчености. Как какое-то застолье — молотил колбасу, ветчину, буженину… Халява, как тут удержаться. Водку вообще не пил, только красное вино и коньяк, но закуски уничтожал много.
В Кремле горничные вымуштрованные: принесут главе Администрации президента Юмашеву к обеду или к чаю мясных изделий тарелку — спустя десять минут она уже пустая. Несут следующую. Вообще еда в Администрации президента не задерживалась: Сергей Филатов, будучи ее главой, всю оставшуюся закуску домой уносил, а Юмашев, не отходя от кресла, съедал. Ну и выкопал себе зубами проблему: врачи мне сказали, что у него развилась так называемая мясная подагра. Весь в прыщах был поэтому — буженину с карбонадом в таких количествах редкий организм без последствий выдержит.
Когда Ельцин стал персоной номер один на политическом небосклоне России, Юмашев понял: настает его звездный час. Он везде с нами ездил, стараясь всунуть свое лицо в кадр, когда свиту снимали телевизионщики — демонстрировал «близость к телу». Но когда по телевизору в августе 1991 года пошло «Лебединое озеро», Юмашев испарился. Во время путча с нами его у «белого дома» не было. Он сбежал с женой Ирой, дочкой Полиной и больной мамой в дачный поселок Правда — там были дачки журналистов и издателей. Валя из соображений конспирации не стал ни к кому проситься на постой и все три дня августовских событий прятался в котельной. Обитатели поселка ему носили еду и воду, а он трясся в этой котельной, убеждая дачников, что его первого арестуют, потому что он совершил государственное преступление — книгу написал для Ельцина. Видимо, добавляло ему страха и осознание того, что я знаю про его английские связи.
Вылез Валя Юмашев из котельной только после победы над ГКЧП. Но медаль «Защитнику свободной России» получил. Хотя защищал он всегда только свой интерес. Взять хотя бы его писательство для Ельцина. Когда он в 1994 году «написал» последние 20 страниц книги Ельцина «Записки президента» (а вернее, коряво записал то, что я рассказывал), тот даже читать не стал. Не царское это дело. Издавайте, мол, годится. Встал вопрос: кто даст денег на это? И тут Юмашев подсуетился:
— Я нашел деньги для издания, их дал Борис Абрамович!..
Юмашев тогда как раз активно подтягивал Березовского к Кремлю, используя любые поводы.
Книга вышла большим тиражом, Ельцину она понравилась: содержание — ерунда, главное, том увесистый, на мелованной финской бумаге, оформление красивое. Когда приехали на презентацию книги в магазин «Москва», Ельцин подписал книг пять — закорючки-петельки нарисовал. Народ лишний не пускали, читателями Ельцина оказались только те, кто в тот момент был в магазине. С чувством выполненного долга он мне говорит:
— Александр Васильевич, дело большое сделали, я на работу уже не хочу возвращаться, поедемте к вам — по рюмашке махнем…
Мы же соседи с ним через стенку были.
Мой дочери Наташе было тогда 16 лет, я ей позвонил, чтобы стол сообразила, пока мы едем. Когда подъезжали к дому, Ельцин торжественно изрек:
— Александр Васильевич, а вы были бы не против, если бы я вам заплатил за вашу работу над книгой тысяч тридцать долларов?..
Отвечаю, что ничего против этого не имею:
— Я хоть машину себе куплю, а то у меня только служебная. Вы же мою «Ниву» раздолбали дважды в хлам…
Проходит какое-то время, и мы узнаем: книгу оплатил руководитель «АвтоВАЗа» Владимир Васильевич Каданников. Я прижал Юмашева к стенке:
— Валентин, ты же говорил, что Березовский деньги дал!..
