…В тот сентябрьский день 1994-го между президентами России и США состоялись обычные, в рамках официального визита, переговоры. Ельцин и Клинтон с удовольствием позировали перед фотокамерами.
Завтрак накрыли в столовой. Во время завтрака произошел обмен хоккейными свитерами. На одном было написано «Клинтон-96», а на другом — «Ельцин-96»: оба президента готовились к выборам.
Во мне росло раздражение — я всегда чувствовал, когда хорошее настроение Ельцина перерастает в неуправляемое вульгарное веселье. Крепких напитков за завтраком не подавали, зато сухого вина было вдоволь. ЕБН съел крохотный кусочек мяса и опустошил несколько бокалов. Клинтон сообразил, что происходит с гостем, но делал вид, будто все о’кей.
Из-за стола Ельцин вышел, слегка пошатываясь. Вино ударило в голову, и он начал отчаянно шутить — остроты, правда, были тупыми. Переводчик с трудом подыскивал слова, стремясь корректно перевести на английский русские сальности. Клинтон поддерживал веселье, но уже не так раскованно, как вначале — почувствовал, видимо, что если завтрак закончится некрасивой выходкой, то он тоже станет ее невольным участником.
Облегченно я вздохнул только в самолете. В Россию мы возвращались через Ирландию.
В аэропорту Шеннон нашему самолету предстояло пробыть около часа — у президента Ельцина была запланирована сорокаминутная встреча с премьер-министром Ирландии. Но встреча не состоялась. Вместо первого лица России к изумленному Альберту Рейнольдсу по трапу спустился первый вице- премьер правительства РФ Олег Сосковец.
Пресса на следующий день как с цепи сорвалась. Российские и зарубежные журналисты излагали десятки версий, одна неправдоподобнее другой, почему все-таки Борис Николаевич не вышел из самолета. Официальному сообщению президентской пресс-службы — Ельцин сильно утомился и проспал встречу в Шенноне — никто не поверил.
Летали мы на «Ил-62», который достался Ельцину от Горбачева. После первого дальнего перелета поняли: салон плохо приспособлен для продолжительных путешествий. Странно, что Михаил Сергеевич, обожавший роскошь и комфорт, не мог сносно оборудовать свой самолет. Поэтому в 1993 году Ельцин принял решение подготовить самолет президента России на базе нового «Ил-96». Управление делами выделило полмиллиона долларов, и вскоре руководитель Государственной транспортной компании «Россия» продемонстрировал обновленный на эти деньги салон.
Сколько при этом украли — не знаю, но внутреннее пространство пассажирского отсека было разделено хлипкими пластиковыми перегородками на комнаты, которые мне напомнили кабинки для примерки одежды в магазине. Недостаток дизайна, видимо, должны были компенсировать развешанные повсюду кокетливые занавески. Но особенно впечатлила широкая двуспальная кровать — смотрелась она на фоне убогого интерьера, как рояль в огороде.
— А где президентский санузел? — поинтересовался управделами Павел Бородин.
— Во втором салоне.
— Это что же, Борис Николаевич должен через весь самолет бегать в общественный туалет? — зарычал Бородин. Хотя логичнее было бы, если б он выполнял свои прямые обязанности — контролировал, как идет оборудование борта № 1, а не кулаками после драки махал.
Руководитель компании оказался находчивым человеком и с ходу предложил вариант — рядом с кроватью президента поставить для него персональный биотуалет. «За занавесочкой», — добавил про себя я.
К слову, чуть позже мы побывали на заводе в Швейцарии, где делают салоны самолетов для президентов, шейхов, королей и просто состоятельных клиентов. Продемонстрированные образцы салонов понравились, и мы пригнали туда пустой «Ил-96». По эскизам сына художника Ильи Сергеевича Глазунова — Ивана — швейцарцы сделали изумительный интерьер. В новом самолете можно было работать и жить не менее комфортно, чем в Кремле. Появились душевые кабины для президента и персонала, две спальни, зал для совещаний на 12 человек, просторные кресла для сопровождающих. Врачи обрадовались — наконец-то есть место для громоздкого медицинского оборудования, без которого, как и без целой бригады докторов, Ельцин был уже не «летун».
А тогда, возвращаясь в Россию из Америки на брежневско-горбачевском «Ил-62», самые важные члены делегации расселись в салоне первого класса на восемь персон.
Президентские апартаменты на «Иле» тоже выглядели скромно: тесная раздевалка, умывальник, унитаз, комната отдыха с двумя узкими, как в поезде, кроватями и откидным столиком. Был и общий салон, в котором вдоль стен опять же стояли узкие диваны.
У меня с Виктором Илюшиным места были постоянными — мы сидели напротив друг друга. Перед глазами маячила кнопка вызова: если президент хотел с кем-нибудь из нас переговорить, загорался сигнал.
Кормили всех одинаково, сытно и вкусно. Стюардессы предлагали спиртное. У Ельцина, как и полагалось по инструкции, даже в самолете еда была особой — ее готовили личные повара из «президентских», тщательно проверенных продуктов.
Спустя некоторое время после взлета Борис Николаевич вызвал меня и спрашивает:
— Кто там у нас в салоне? Кого позовем сюда, ко мне?..
По канонам безопасности в одном самолете или вертолете не должны летать вместе президент страны и премьер. Поэтому Виктора Черномырдина в нашей самолетной компании никогда не было. А постоянный круг включал Илюшина, Сосковца, Грачева, Бородина, Барсукова и шефа протокола Шевченко.
