– Если плачет, значит, жив, – деликатно кашлянув, резюмировал Геннадий.
Геннадий умел играть не только в футбол, но и в шахматы, ему никогда не изменяла логика. Медленно, но верно он просек ситуацию и теперь мог дать любой совет. И дал:
– Нажмите на сброс, месье, мобильник наверняка завис.
Жоффре нажал на сброс, и мобильник тотчас же зазвонил.
– Вуаля! – сказал Жоффре на нервной почве вместо «алло» и услышал:
– Господин вице-консул! Вас разыскивает какая-то женщина. Она утверждает, что это срочно. Говорит, что русская, но выражается по-французски, как настоящая парижанка.
– По поводу?! – рявкнул в трубку Жоффре.
– По поводу… минуточку! По поводу находки, то есть утери вами прибора. Это маленькая блестящая вещь, величиной со спичечный коробок.
Жоффре похолодел, несмотря на то что Геннадий держал над ним зонтик и снег ему на голову уже не падал. Жоффре мгновенно всё понял. Блестящая вещь – это гармонизатор Жюстин, с которым Жюль никогда не расставался.
– У страха глаза велики, – пробормотал Геннадий.
Но Жоффре его не услышал. Иначе непременно запомнил бы эту поговорку. Она была, что называется, не в бровь, а в глаз…
– Я сейчас буду, – хрипло и устало проговорил Жоффре в трубку. – Где машина? Да уберите вы этот зонтик! Теперь он мне для карася…
Жоффре хотел сказать: «Как рыбке зонтик», но от расстройства слегка перепутал русские слова.
Последнее указание, естественно, предназначалось Геннадию. Но Геннадий уже сидел в салоне их «мерседеса», сориентировавшись минуту назад по лицу Жоффре. У Жоффре было очень подви?жное лицо, с богатой мимикой. Как-никак, к их роду принадлежали не только военные, дипломаты, врачи, но и шляпница Барбара, садовницы из предместий, а так же актерки из оперы!
Жоффре уже минуты две сам держал зонт, но с горя не сразу это понял. Обнаружив свою промашку, он уставился на зонтик с большим недоумением, швырнул его в урну и сел в машину.
– Пардон, – хмуро бросил он Геннадию. – Будем следовать в консульство очень быстро!
– Будем в лучшем виде, – успокоил его шофер. И рванул с места, как стритрейсер.
Геннадий, несмотря на здравомыслие, тоже порядком переживал. И куда только подевался этот мальчишка? Тем более в свой день рождения! В «бардачке» у Геннадия лежал для Жюля подарок – карта Петербурга. Самая точная, для автомобилистов.
В машине было тепло, снег на волосах Жоффре растаял. Но прядь на лбу так и осталась белой…
Иустина, дочь Августа, знаток французского языка
Когда Дина Августовна примчалась в Тусину квартиру, там уже был накрыт стол. Агнесса Федоровна любила общество: она расцветала, когда приходили гости, даже если просто так, без повода и не званы. А тут такой день! Единственная внучка сделалась абсолютно здоровой без помощи семейных врачей, от одного только ее, Агнессы Федоровны, присутствия. День был полон событий, страстей, к тому же снег пошел!
Агнесса Федоровна ненавидела «лысые» будни, которые двигались своим скучным чередом, «без ничего» интересного. Она обожала играть в снежки, а еще она обожала, когда вокруг нее все крутилось и струилось. Скромность Агнессе Федоровне свойственна не была. Даже в юности. Когда учителя упрекали ее за то, что она не умрет от скромности, юная Агния думала про себя: «Смерть от скромности не лучшая смерть». Иначе зачем тогда было поступать в театральный?
В тот день Тусина бабушка развернулась во всю мощь своих кулинарных способностей. Чувство меры было ей несвойственно! Она испекла торт со сгущенкой, очень вкусный и очень вредный. А еще нажарила чебуреков с мясом и оладьев с яблоками. Словом, вагон «ядов», как сказали бы Тусины родители, если бы сидели сейчас за столом. Но они, естественно, были на работе, и слабо? им было с этой работы сбежать.
Дверь у Думовых болталась нараспашку, у входа валялись Варькины сапожки, а из комнаты доносился смех.
Дина Августовна рассердилась.
– Варвара! – крикнула она с порога. – Ты опять не закрыла дверь!
Дина Августовна забыла даже, что это не их дом, а Тусин и что сначала следует поздороваться. Когда мама на Варьку сердилась, она всегда называла ее Варварой, теряя чувство реальности. Незапертые двери были Варькиным бичом и вечным страхом ее мамы: все матери переживают за своих детей, особенно если растят их в одиночку.
