Я промолчала. От мамы тут же пришло: «С автобусом разобралась?» Очень хотелось ответить «Пока нет», но выслушивать очередной комментарий Марины про лишнюю трату денег? Нет уж, подожду вай-фая…
Вообще-то мы должны были жить в международном лагере. Однако в последний момент моя учительница Беатрис предложила проживание в семье, и родители меня уговорили. Мол, для языка полезнее.
На самом деле их успокаивало, что за нами будет присматривать испанская тётушка, а не старосты-ровесники, как в международном лагере.
Самолёт стал разворачиваться. Полный дяденька вскочил, несмотря на увещевания стюардессы, и принялся доставать с верхней полки бесконечные пакеты с надписью «Duty-free Moscow». Я же мрачно размышляла о том, что если бы мы всё-таки жили в лагере, то мне наверняка подобрали бы не русскоязычную соседку, а, скажем, англичанку или китаянку. А значит, мне и вовсе не пришлось бы сталкиваться с Мариной.
Интересно, почему в жизни всё складывается определённым образом? Это происходит стихийно? Может ли человек сделать из стечения обстоятельств какие-то важные выводы? Пока вывод был странный: я попала под влияние малоприятной себялюбивой особы, но при этом нуждалась в её знаниях и руководстве…
Очередь на паспортный контроль была гигантской.
Марина уткнулась в телефон. Пролистывала френд-ленту в «Фейсбуке». Я же пыталась сосредоточиться на грамматике. Делала последние глотки перед тем, как погрузиться в живой язык.
Я шелестела страницами, напряжённо размышляя: что мне повторить? Что самое полезное? Числительные? «Yo estare en Barcelona dos semanas»[1]. Глаголы прошедшего времени? «Me perdi. ?Donde esta la salida?»[2] Может, фразеологизмы? Например: «Arar en el agua». Дословно: «Пахать воду». То есть «носить воду решетом».
Как раз то, чем я сейчас занимаюсь. Я захлопнула книгу и огляделась.
Казалось, в Барселону слетелись все люди со всех уголков Земли. Тут были и французы, и итальянцы, и китайцы, и американцы, и все шумели, переговаривались, смеялись и спорили. Дети дремали в колясках, плакали, просились на ручки или, наоборот, побегать, а у взрослых были сосредоточенные лица. Особенно у русских, которые напряжённо вглядывались то в документы, то друг в друга, то в полицейского, который прохаживался вдоль зелёной линии на полу у кабинок паспортного контроля.
Почему все иностранцы кажутся беззаботными, а русские — мрачными и нервными? Может, не слишком-то хорошо так думать о соотечественниках. Наверняка среди, скажем, американцев полно раздражённых людей… Но взгляд невольно останавливался только на сердитых русских мамах, одёргивающих малышей, и их ворчливых мужьях, приговаривающих что-то вроде «Ну куда ты себе столько косметики набрала?».
— Точно меня не пустят, вот я вас уверяю! — громко утверждала какая-то бабуля в белой блузке с алыми цветами.
Справа от неё стоял молодой человек, скорее всего, сын, потому что у них были очень похожие крошечные носы, слева — невестка, которая при каждом всплеске переживаний закатывала глаза, а у ног вертелся годовалый внук с точно таким же, как у папы и бабушки, носом-пуговкой.
— Мама, всё будет в порядке, — гудел сын, — за что ты переживаешь?
— Вдруг я что-то забыла! — отвечала бабуля, и, казалось, цветы на её блузке слегка вспыхивали от яростного волнения. — Где паспорт?
— У меня, — спокойно отвечал сын.
— Хорошо, а деньги? Деньги я точно могла забыть!
— Мам, мы за всё карточкой платить будем, не переживай, пожалуйста.
— Как не переживать, я сегодня такой сон видела ужасный! — забормотала бабуля. — А сегодня, между прочим, ночь с четверга на пятницу.
Но волнение оказалось заразным, как ветрянка или грипп. Я тоже принялась ощупывать наружный карман рюкзака: там ли паспорт? И листок с адресом сеньоры Рибаль? А где мои деньги? Где-то на дне, в кошельке и ещё отдельно, в конверте, вместе с придавленной «Алёнкой» и тапочками. Надо бы найти их… Иначе чем оплачивать автобусный билет?
Но не успела я сбросить с плеча рюкзак, как очередь неожиданно рванула вперёд, и мы с Мариной оказались у зелёной линии.
— Мама, идите! — недовольным голосом сказала бабуле невестка, и та послушно засеменила к пограничнику.
Марина так и не оторвалась от своего телефона. Я же волновалась за бабулю, как за саму себя.
— Хеллоу! — сказала та пограничнику. — Здравствуйте! Я из России! Россия!
Говорила она громко, скандируя русские слова по слогам.
«Вдруг меня тоже о чём-то спросят, а я не смогу ответить?» — запаниковала я. И на каком языке нужно будет отвечать?
Раз я знаю испанский и приехала учить его сюда, в Барселону, значит, мне нельзя будет перейти на английский? Позорно получится. С другой стороны, им же неизвестно, хорошо я говорю по-испански или плохо.
— Пойдёшь первая? — шёпотом спросила я у Марины.
— Погоди, — отмахнулась она, что-то набирая в телефоне, — как пишется «ребахас»? Через «хоту» или эту… как её… английскую «джи»?
