— Ну и рожа у меня! — не сдержавшись, вслух произнесла она.
— Как всегда! — отреагировал ее коллега Олег Игоревич, высокий, худой мужчина в очках с толстыми линзами.
— Нет. Мне кажется, много хуже, — не согласилась Таисия, проходя за свой стол.
— Что за настроение? — спросил он.
— И ты заметил?
— Что именно?
— Что я стала страшная, — закусила губу Тася.
— Я заметил, что у тебя плохое настроение, — ответил Олег Игоревич и добавил: — Тебя заведующий для чего-то вызывал. Я по палатам, — и он покинул ординаторскую.
Таисия осталась одна.
Она обвела взглядом кабинет. Только сейчас заметила, насколько убогая у них обстановка.
Дешевые стеллажи из фанеры, заваленные документами и папками, выполняли еще и роль перегородок между столами врачей. Сами столы тоже выглядели не ахти — с обгрызенными углами, словно в них в приступе ярости вонзали свои зубы пациенты. На двух столах столешницы покосились, под ножки были засунуты старые газеты, сложенные в несколько слоев.
На подоконниках пластмассовые горшки с завядшими растениями. А вокруг зеркала без рамы, криво прикрученного к стене, и вовсе висел пластиковый вьюнок. Естественно, весь в пыли.
Вспомнив свое бледное лицо с темными кругами под глазами, дрожащие, обиженные губы, уныло висящие щеки, Таисия вздрогнула. Ну, точь-в-точь как на керамической фотографии на могильной плите!
Она вздохнула, стянула волосы в унылый хвостик и поспешила к заведующему отделением Василию Николаевичу, который ее зачем-то вызывал.
Пока Тася шла длинным, больничным коридором, она окрепла в мысли, что необходимо попроситься в отпуск, пусть даже и за свой счет. Но заведующий встретил ее с распростертыми объятиями.
— Тасечка, проходи, садись! Только на тебя и могу положиться!
— В чем? — растерялась Таисия.
— В работе, конечно! Ты же у меня лучший психотерапевт. — Василий Николаевич сразу же взял быка за рога.
— Я? Не смущайте меня! Я пришла попросить отпуск, — промямлила Таисия.
— В отпуск? Только не сейчас! Дорогая моя, ты режешь меня без ножа!
— А что случилось-то? — поинтересовалась Тася. — Почему сейчас я так нужна?
— Я же говорю, ты мой лучший врач!
— Да ладно… — засмущалась Таисия.
— Ты ответственная, серьезная, порядочная! Нет, Таисия, серьезное дело я могу доверить только тебе!
— Какое дело?
— Присядь и послушай! Обратились ко мне люди прямо оттуда! — округлил глаза Василий Николаевич, указывая пальцем вверх.
Тася подняла глаза и тупо уставилась на дешевый пыльный плафон с тусклой лампочкой.
— Масштабнее бери! — словно прочитал ее мысли заведующий.
— А-а, выше!
— Прямо оттуда обратились! — заговорщически произнес Василий Николаевич, делая ударение на слове «оттуда».
— С того света, что ли? — не поняла Таисия.
— Юморишь? Тася, ты что? С какого «того света»? Из определенных органов ко мне обратились! — Поднятый вверх палец не менял направления.
— От президента? — Таисия сделала понимающее лицо.
— Уже теплее! — обрадовался Василий Николаевич, приглаживая топорщащиеся усы. — Из следственного комитета, из ФСБ, из разведки, до конца не знаю, да и не скажет мне никто правду! Но откуда-то оттуда, сверху, это точно! К нам в больницу доставили человека, который им очень нужен. Кто он и откуда — всё покрыто мраком, всё засекречено, понимаешь? Может, разведчик какой? Гипноз к нему, мне сразу же сказали, применять нельзя. Это будет приравнено к разглашению государственной тайны. Короче, это нельзя, то нельзя… Но дали понять, что человек важности первостепенной Вот как!
— А он, случайно, не того? — покрутила пальцем у виска Таисия.
— Да ты что! Я так понял, что его надо снять с героиновой наркозависимости.
Тася даже присвистнула:
— Ничего себе, разведчик. Я думала, что таких на почетную пенсию провожают или с позором выгоняют, а не лечат в отдельной палате.
— Ну, это не наше дело, — туманно завел глаза к потолку Василий Николаевич. — Наше дело врачебное, помочь, чем сможем.
