— Что удивительно?
— У тебя глаза как небо. Такие же чистые и ясные. А еще…
— Что еще? — дрогнули ресницы у Марии.
— Еще я принял решение начать лечение в московском Институте питания, записался на прием в Институт эндокринологии через две недели. Удивительное совпадение с вашим отъездом. Так случайно получилось. Но я хочу заняться своим здоровьем и похудеть.
— Это хорошо, — искренне обрадовалась Мария.
— А ты возьмешь надо мной шефство? В Москве я буду одинок.
— Конечно! Тем более что гостинцев тебе носить не надо. Ты ведь будешь на диете, — улыбнулась Мария.
— Ну, ты и колючка! — засмеялся Морозов.
— А что, неправду сказала?
— Чистую правду. Рот теперь на замок. Буду питаться только подножным кормом. Так что надо ждать весну, когда травка вылезет, — засмеялся он.
— До весны еще глаза вытаращишь. Но я рада, что мысли о здоровье пришли тебе в голову. С этим не шутят. Надо взять себя в руки и напрячь силу воли. У тебя всё получится.
— Я постараюсь, — кивнул Юрий Александрович. — Пора браться за ум.
Вертолет пошел на снижение. Мария заволновалась — под ними была тайга.
— Что это? У нас авария?
— У нас — охота. Это охотничье хозяйство. Приходилось охотиться?
— Охотиться? Убивать беззащитных животных? — ахнула Маша. — Да ни за что на свете! Ненавижу людей, убивающих братьев наших меньших. Отвратительно!
— Не хочешь охотиться — не надо. Но шашлыки-то мы пожарим?
— Пожарим, если не из убитых здесь зверюшек.
— Честное слово, маринованный шашлык из барашка я прихватил из города.
Их встретил егерь и развел для них специальный костер. Пилот вытащил из кабины овчинный тулуп и набросил Марии на плечи. Они пили вино до ночи, смеялись, ели восхитительные шашлыки, и жизнь уже не казалась такой неприемлемой. Их тесный дружеский кружок обступали высокие темные деревья, утопающие в бескрайних сугробах, высокое черное небо рассыпало для них мириады звезд, воздух был чист до звона, а отблески потрескивающего от еловых веток костра освещали их радостные лица.
— Ты будешь на концерте? — спросила Мария, когда под утро прощалась с Юрием Александровичем у своей гостиницы.
— Конечно. Я буду на каждом концерте. Для нас, сибирских медведей, ваш приезд — это целое событие. Мы ведь не избалованы, как московская публика. А здесь музыканты такого класса! Буду ходить, как часы. — Он поцеловал ей руку. — Надеюсь, билеты будут. А если нет — куплю втридорога! — Он засмеялся.
Мария махнула ему на прощание рукой и скрылась за высокой гостиничной дверью, которую предупредительно распахнул перед ней швейцар.
Перед следующим концертом Мария снова выглянула в зрительный зал.
— Ни разу не видела, чтобы ты интересовалась публикой, — сказала Лиза, подойдя к ней сзади.
Мария вздрогнула от неожиданности и обернулась.
— А кто тебе сказал, что я ею интересуюсь? Мне интересен всего один человек.
— Высматриваешь господина Морозова? Его пока нет, я специально выходила в зал.
— Он обещал прийти.
— Машка, я тебя не узнаю. Ты влюбилась, что ли? А как же Никита твой?
— Ничего я не влюбилась! Лиза, о чем ты говоришь? Что, уж и в зал посмотреть нельзя? — густо покраснела Мария.
— В зал — можно. Но таиться от меня — нельзя. Я тебе подруга или кто? Давай колись! Ведь по глазам вижу, что влюблена.
— Лизка, отвяжись! Влюблена, не влюблена… Я сама ничего не знаю. Отойди, дай посмотреть… — и она снова прильнула к дырочке в занавесе. — Ой, он пришел! Всё, побегу готовиться!
Мария со всех ног бросилась в гримуборную, а Лиза печально посмотрела ей вслед и покачала головой.
А на следующее утро Мария проснулась в приятном настроении. Раздался стук в дверь, и она вскочила с постели, ожидая очередного букета роз. Ожидания ее не обманули: корзина с цветами стояла перед дверью, и побежала на стук в дверь в ожидании очередного букета из роз. И там в самом деле была корзина с цветами, но за ней стоял… Никита.
