девушка решила перейти к плану «Б». До чердака, из которого вела свой огонь госпожа Стоцц, Венскому гостю оставалось лететь чуть менее двухсот метров.
— Восемь!.. Теперррь осталось лишь восемь жизней… Муррр… А уммирррать отвррратительно, совсем не прриятно, скоррее дажже — больно…
Упавшее на подмостки улицы тело черного кота дернулось. Затем резко дернулось вновь, и позвоночник чудесным образом встал на свое место. Чешир, превозмогая адскую боль, медленно вставал на лапы. Взгляд кота устремился на площадь.
Там Экзекутор Кардиналов Праха наконец-то добежал до своей цели. Искусно орудуя саблей, австрийский солдат буквально врубился в защиту Максимилиана. К этому времени инквизитор уже поднялся с колена и полностью был готов встретить своего противника. Первый из мощных ударов — колющий — с трудом был заблокирован пересечением двух из пяти крестов. Продолжив движение, Верхвойц прокрутил саблю в кисти и нанес рубящий удар. Все свои атаки вампир проводил под воздействием техники Стремительности, поэтому для глаза обычного человека они напоминали бы незаметные мгновенные броски кобры. Броски, отразить которые нет ни единого шанса. К счастью, инквизитор обычным человеком не был, да и защита его справлялась пока на «ура». Второй удар заблокировали еще два пересекшихся креста. Нисколько не смущенный этим фактом Экзекутор продолжил свою атаку: перенеся вес на правую ногу, воин нанес третий удар — на этот раз по диагонали снизу вверх, целясь прямо в бедро. Пятый из крестов не успел заблокировать выпад, и магу-ревенанту пришлось отражать удар левой, когтистой рукой. Скользя по длиннющим вампирским когтям и извлекая гору искр, сабля ушла вбок. Четвертый и последний удар Верхвойц нанес кинжалом, целясь прямо в сердце инквизитору. Пятый из крестов попытался остановить удар, но не смог. Кинжал словно сквозь масло прошел через защитную преграду — похоже, что его лезвие имело Вараниевое напыление. В последний момент, отклонившись в сторону и повернувшись к противнику боком, де Хелльсинг избежал смертельного удара. Понимая серьезность ситуации, Старший инквизитор Первого отдела Святой инквизиции, ответил на выпады во всю силу:
— Preamium[61]!
Выкрикнув это, Максимилиан молниеносным, единым движением вытащил из ножен священный меч и нанес сокрушающий удар. Австрийский воин был готов отражать палаш, гладиус, саблю, дубинку, да что угодно, способное вместиться в эти ножны, но подобного он совсем не ожидал. Истории, ходившие вокруг семерки легендарных мечей, всегда казались Джону простой выдумкой, используемой инквизиторами лишь для устрашения своих врагов. Ох, как же он ошибался. Взрезав асфальт и землю перед католическим магом, сияющее лезвие клинка, напоминающее скорее оформленный сгусток света, вырвалось наружу и, преодолев наспех выставленный кинжалом блок, в единый миг, с неописуемой легкостью, отсекло воину «Кардиналов праха» левую руку. И это несмотря на то, что Верхвойц, готовясь к следующей атаке, немного отступил назад и сейчас находился в добрых полутора метрах от инквизитора.
Как и все клинки Священной Седьмицы, «Четверг» имел свой собственный Небесный фантазм[62]: длинна его лезвия напрямую зависела от Истинной Веры того, кто держит меч. В руках Максимилиана де Хелльсинга одноручный клинок обладал лезвием почти в два метра. Ухмыльнувшись, Максимилиан посмотрел прямо в глаза своему сопернику…
Недалеко от сражающихся мастеров клинка пронеслась адская гончая и со всего размаха въехала прямо в защиту рыжего мага. Пробив охранное заклинание амулета, она лишь едва задела плечо чародея своей тушей. Тем не менее Андрея Павловича немного развернуло и подготовленное им заклинание получилось не столь стройным. Наконец-то пламенеющие потоки собрались в плотный сгусток и, с охотой пожирая все на своем пути, вырвались наружу. Смертельной дугой с постоянно увеличивающимся радиусом, чародей выпустил высокую стену бушующего огня, и тут же его левая кисть переломилась. Порой госпожа Отдача не ожидала подходящего момента, а сразу же наносила ответный удар зарвавшемуся магу. Это был именно тот случай. Тем не менее дело было сделано: гончая и виконт де Грини попали под воздействие Веерной стены огня. Впрочем, последний, спрятавшись за могучим животным, практически полностью избежал урона и лишь едва опалил свой изящный черный сюртук. Рыжий маг и адский пес одновременно взревели от пронзившей их боли. Николя Луи, решив, что теперь гончая должна справиться сама, предпочел сменить свою цель. Виконт всегда отличался своенравием: даже в подобной ситуации, где на кону стояло выживание группы, увидев Ларина, падающего с крыши собора, высокородный вампир предпочел переключить свое внимание на триария. Слишком уж в душу виконта запало вызывающее поведение молодого мага во время визита вампира в уютное Гранд-кафе. Ожидая скорой подмоги в лице маркиза, де Грини ринулся к Алексею.
Удостоверившись, что его враг повержен, Черный Кардинал развернулся, мельком посмотрел в окно на превращающегося Великого Князя и, шагнув в тень из которой появился, растворился во мгле.
Тем временем Высший вампир орал от боли. Все его тело трансформировалось: зрачки Князя становились вертикальным, а кости, с мощным хрустом, увеличивались в размерах. Цвет кожи Главы Конклава приобрел Алый оттенок, а ее покров застлала крепкая хитиновая чешуя. До окончательного превращения оставалось совсем немного времени…
Сила притяжения на мгновение словно прикрыла глаза, отвернулась в другую сторону, и закон всемирного тяготения практически перестал действовать на падающих с крыши магов. Прямо перед ударом о храмовые ступени Алексей успел доплести заклинание и вектора бездушной гравитации, послушно, а главное, плавно снизились до нулевого состояния, после чего восстановилась. Приземлившись, триарий проверил пульс Александра. Маг Ригира удостоверился, что мужчина еще жив, осмотрелся и достал из кобуры служебный пистолет Оса.
Полностью восстановившись, Чешир увидел как его хозяин, весь в ужасающих ранениях и переломах, падает на асфальт прямо перед собором. Не
