— Знаешь, а кое-кого ты упустил, — прошептал Шамирам, судя по голосу, улыбаясь.
— Упустил?! Ты о чем?
— Когда ты искал ему учителя, ты кое-кого упустил.
— И кого же? — недоумевал отец.
— Меня, — объявил Шамирам.
Тут повисло молчание, от которого у меня все сжалось. Я был готов на все, что угодно, но только не на это. Я ненавидел Шамирама. Я призирал его. Я не хотел его даже видеть, а учиться у него!? Боги!!!! Нет! Я этого просто не вынесу!!! Все же я в детстве был очень глуп и импульсивен, раз думал о врачебной деятельности, как о преступлении. Хотя все, что было для меня от Шамирама — это мая жизнь, которая меня во всем не устраивала, наверно именно по этому, все в голове и сходило с ума.
— Боги, а ты прав, — прошептал мой отец. — Это же лучший из вариантов, ведь врач может быть и не магом! Но быть хорошим врачом это… как я мог о тебе забыть!
— Так всегда, все, что слишком близко, оказывается слишком незаметно.
— Шамирам, скажи, ты согласишься его учить?
— Да, но при некоторых условиях.
— Каких?
Я прижался к двери, боясь дышать и упустить хоть слово.
— Во-первых, — начал врач, — он будет жить у меня, а во-вторых, он будет полностью принадлежать мне!
Я вздрогнул, понимая, что если отец согласиться то врач, которого я ненавижу, будет единственным человек, ответственным за мою судьбу и тогда… никто меня от него не спасет! Я бы убежал прочь, если бы только меня не парализовал ужас от того, что я себе представил.
— Но зачем второе? — растерянно спросил мой отец.
— Ну, знаешь, — весело буркнул Шамирам. — Твой сын нуждается не только в обучении, но и воспитании, которым ты пренебрег, а так мне будет удобней. Твоя подпись полностью развяжет мне руки.
Мое сердце сжалось, будто меня отдавали маньяку!
Отец рассмеялся.
— Если бы я тебя не знал столько лет, то после этих слов не подпустил бы его к тебе и на километр.
— Ты же знаешь мои взгляды. Идеология должна быть одна! А твоя идеология идеальна для мага и губительна для врача, не хочу, что бы мальчик разрывался.
— Понимаю, тогда если ты не против, подпишем все бумаги прямо сейчас.
— Конечно.
Я слышал, как они пошли наверх в кабинет. Моя судьба была решена!
Мне едва исполнилось шесть, а меня просто отдавали другому человеку!
Я побежал к себе и, рухнув на кровать, рыдал. Я не чувствовал времени, поэтому не знал, как долго убивался, прежде чем в мою комнату зашел отец.
— Макс, я хотел…
— Я все знаю! — заявил я, вскочив на ноги.
— Ты подслушивал?
— Да! — дерзко отвечал я, глядя в окно.
— Макс, сынок, я…
Голос отца стих. Я услышал лишь шаги. Шаги не моего отца!
— Тогда собирай вещи, — сказал спокойно Шамирам. — Я заберу тебя сегодня, а то завтра у меня слишком много дел.
Я обернулся и дерзко посмотрел в глаза нового «хозяина».
— Не поеду я никуда!
Шамирам не сказал ни слова, а просто хлестанул меня рукой по щеке. Я вздрогнул. Меня в первый раз в жизни ударили. Тогда я даже не понимал, что эта пощечина была чисто символической и то ощущение, оставшееся на щеке, нельзя назвать болью.
Отец молча стоял у стены, даже не думая вмешиваться.
Меня это добивало!
Я смотрел в глаза Шамираму, всем своим видом выражая ненависть.
— Собирайся, у меня нет времени возиться, — сказал врач. — Если через час ты не спустишься с вещами вниз, я заберу тебя силой и без вещей! — бросил он и просто вышел.
