Я жил в этом аду, забывая о том, что может быть иначе. Каждый день я боролся за какую-то другую жизнь, в которую переставал верить. Отец постоянно называл меня бездарностью, позором рода, а моя музыка вообще была для него ничто. Я ненавидел его. Каждый день я мечтал просто удавить его, но держался. Меня снова и снова останавливал тот факт, что это мой отец, что это человек, который дал мне жить, что это тот, кому я должен быть благодарен за свое существование, хотя я давно понимал, что никогда не смогу быть благодарным. И это хрупкое равновесие сил держалось, пока последняя капля не переполнила чашу моего терпения.
Вечером, устав от тяжелого учебного дня я сидел в своей комнате и спасал себя музыкой. Меня позвал отец, но я просто проигнорировал его. Уж слишком сильно он меня утомил за сегодняшний день. Тренировки. Меч. Магия. Да и спина противно ныла от боли. Нет! Я просто не мог говорить с ним сейчас, я чувствовал, что могу сорваться, даже если просто увижу его. А вот он этого не понимал. Он влетел в мою комнату, схватил мамину гитару, и, вырвав ее из моих рук, безжалостно разбил о стену. В тот миг я даже не успел опомниться. Моя левая рука продолжала зажимать аккорд на несуществующем более грифе. Мои глаза стали мокрые от слез, а он схватил меня и швырнул следом за моим сокровищем. Я соскользнул с кровати и упал на колени перед разбитым инструментом. В тот миг я даже не понимал насколько я простая жертва. Я просто заплакал, не пытаясь сопротивляться. Слезы котились по моим щекам, пока отец нещадно лупил меня кнутом по оголенной спине. Он не говорил ни слова, будто со мной не надо было даже говорить, будто я не достоин даже пару оскорблений, на которые он прежде не скупился.
За те пару минут я пережил все. От отчаянья моя душа перешла к гневу. В тот миг я забыл обо всем. Все что я прежде подавлял внутри себя вырвалось наружу. Я вскочил на ноги и набросился на своего отца. Он, видно, совсем не ожидал такого поведения. Я с легкостью завалил его на свою кровать и, схватив за горло, начал душить. Не хочу даже думать, каким было мое лицо, но в глазах отца отразился ужас, которого я даже представить не мог. Он медленно бледнел и начинал задыхаться. Я понимал, что еще миг, и я убью его, но что-то вдруг оборвалось внутри меня. Я вспомнил Лару. Я вдруг представил, что она будет чувствовать, узнав, что ее любимый младший брат убийца. Мои пальцы сами собой разжались, а через мгновение отцовские пальцы сжались на моем горле. Мы поменялись местами. Теперь уже я беспомощно хватал воздух. Не знаю зачем, но я сопротивлялся, хоть и не знал, зачем еще стоило жить. Мне чудом удалось скинуть с себя отца. От сильного удара в живот он упал на пол. Пользуясь моментом, я, что было сил, пнул его ногой (дурной поступок, нечего сказать!) и помчался прочь из дома туда, где никто и никогда меня не найдет…
Мне было одиннадцать лет. У меня не было больше ни прошлого, ни настоящего, даже свое будущее я едва ли мог представить, но я бежал. По темным пустым переулкам, я бежал туда, где возможно, хоть кто-нибудь сможет меня остановить.
«Запомни, мальчик мой, когда придет время бежать, когда тебе будет некуда идти, когда последней надеждой останется смерть, и тебе уже нечего будет терять, играй до конца. И если в этот миг ты поймешь, что все еще хочешь жить, пусть даже в пустоте, приходи ко мне, я покажу тебе новый способ видеть мир» — звучало в моей голове.
Да, я был согласен придти к нему, но разве я знал, где его искать.
Я просто бежал прочь, не желая даже думать о том, куда бегу, лишь бы подальше.
Крепкая рука схватила меня за плечо. Через мгновение я уткнулся в чью-то грудь. Меня обняли и долгожданный голос сказал:
? Хватит бежать. Ты уже на месте.
Это был черный маг третьего высшего уровня — Арлар Миклот, мой будущий учитель…
Когда я узнал его, мое тело сдалось, а сознание просто покинуло меня. Я рухнул без памяти прямо ему в руки, не думая о последствиях, не сомневаясь, не боясь, просто доверив ему свою жизнь.
Очнулся я в его доме и очень скоро стал частью этого дома. Меня приняли там, как родного, не задавая никаких вопросов, не говоря ни слово о моем прошлом, о моем происхождении.
? Останься пака здесь, — просто сказали мне, — А там, когда ты немного окрепнешь, решишь, что ты будешь делать дальше, а пока лучше просто не думай ни о чем.
Пока мои многочисленные раны заживали, я просто наблюдал.
Господин Арлар (черномагические обращения быстро ко мне прицепились) оказался очень одиноким человеком. Николариус был его единственным учеником. Из всеми забытого сироты этот мужчина сделал отменного мага и война. Вскоре я понял, почему этот мальчишка смог победить моего брата. Он был быстрее его, и гибче. Там, где Валентин мог взять силой, он брал скоростью и ловкостью. Он был способен уклониться от любого удара, ударить в немыслимом развороте, перебросить оружие из руки в руку, пролететь под противником и сбить его одним лишь прикосновением. Я смотрел на него, как на бога. Я никогда не видел таких умений. Я даже представить себе такого не мог. То, что делал этот мальчик, существенно отличалось от того, чему учили меня. Все эти приемы совсем не походили на классический бой на мечах, скорее это был танец, танец тела и клинка, танец плоти и метала. Я впервые видел, как это чувствовать сталь, как это ощущать оружие.
Миклот улавливал мой восторг, но не говорил ни слова. Он каждый день осматривал мои раны, обрабатывал их какой-то мазью, и по-прежнему ничего не спрашивал, будто и так все знал.
Вскоре мне стало заметно лучше, тогда, после осмотра, Миклот сказал:
? Теперь нам надо поговорить.
