? По поводу? — спросила равнодушно девушка, зная ответ, но не желая вспоминать о нем.
? По поводу Сэта и того, что он сказал тебе сегодня.
Наташа тяжело вздохнула.
? Я ничем не могу ему помочь, — прошептала она. — Я не понимаю ни его самого, ни его чувств. Это похоже на плохо отрепетированную трагедию одного героя. Больше похоже не блеф, чем на правду.
? Возможно, — согласился Илья, — но это так. Он сказал, то, что думал. Он не хотел тебе это говорить, но слова сами сорвались, понимаешь?
? Чего вы от меня хотите?! — спросила вампирша, еле сдерживая гнев.
? Я хочу, чтобы ты его простила, или хотя бы дала шанс заслужить прощение.
? Он убил моего отца. Даже если когда-нибудь я пойму, что это просто необходимость и на войне так бывает, даже если я перестану винить его в этом, даже если прощу, не позволю приблизиться к себе! Никогда!!! Пусть даже не мечтает.
? Тебе это сложно будет понять, но в тот миг он не убивал твоего отца, а спасал меня и себя, а твой отец был просто препятствием. Просто выбирая между смертью и жизнью, он выбрало жизнь, но заплатил за это жизнью другого. Это философия войны: хочешь жить — убей! — сказал Илья и оставил ее одну.
Он мог бы говорить ей еще много, но был уже уверен, что все его слова не достигнут ее сердца, а разобьются о твердую броню ненависти и презрения, но в то же время он знал, что где-то там в глубине ее сердца теплиться маленькая детская любовь к Алексею Карлову, которая еще могла ее спасти.
Наташа смотрела ему вслед и думала. Странно… Кровь… Она вновь почувствовала вкус его крови. Его боль… его вкус… Ей захотелось увидеть его, взглянуть ему в глаза и коснуться его губами. Он сводил ее с ума. Он дурманил ее. Овладевал ее сознанием, будто его кровь все еще жила в ней, говоря о нем.
«Я просто люблю тебя» — слышала она вновь и вновь.
У нее не было сил сопротивляться наваждению. Она испытывала покой, чистый искренний покой, которого прежде не знала. Он не задавала себе вопросов, а просто жила с этим странным шепотом в голове, не желая прогонять его из своего сознания.
Она подняла свои красные глаза и посмотрела в темно-синее небо, усыпанное несмелыми еще звездами.
Небо. Синее. Светлое. Темное. Чистое. Пасмурное. Разное, но постоянное. Небо. Оно жило своей жизнью, смотрело на них и улыбалось, иногда плакало, а иногда испепеляло. Сегодня оно улыбалось…
На другом конце города большая луна отражалась в светлых глазах Сэта, который невольно протянул к ней руку, стоя на балконе.
? Лира, а какое сегодня небо? — спросил он, опуская руку.
? Чистое, с большой луной и россыпью звезд. А зачем ты спрашиваешь?
? Я просто пытаюсь вспомнить, каким бывает небо.
? Не думой об этом, пока не стало больнее.
? Больнее? Мне не станет больнее, я просто забыл, каким бывает небо, я забыл, что такое луна и какого цвета звезды. Цвет… для меня не существует цвета, — сказал он тихо, облокотившись локтями о перила.
? Ты чего? — растерянно спросила девушка, не понимая зачем он ей все это сказал.
? Ничего… наверно, просто устал.
Он вошел в дом, поднялся к себе, закрыл дверь и замер, не зная, что он чувствует и что делать с этими чувствами. Прошлое и настоящее столкнулись, и в этом столкновении он должен был найти дорогу в будущее. Он был обязан сделать то, что хотел сделать вот уже девять лет, но так и не смог, а теперь от этого зависела не только его жизнь, но и его чувства, его любовь и жизнь той, которую он любил.
Он хотел научиться жить, но от одной этой мысли становилось тяжело под весом чувства вины, сожаления и боли…
Ночь — это славное время для вампира, это лучшее время, для Наташи. Сейчас, ночью, она поднималась в небо и летела. Разрезала крыльями воздух и жила, как птица. Хотя она больше походила на летучую мышь, но сравнение с мелким вампиром никогда не льстило ей, а вот птица… это совсем другой разговор.
Кровь… Его вкус… все, что было о нем, хранилось в ее памяти и ей казалось, что его энергия знакома ей. Но откуда? Она не могла вспомнить. Она прокручивала всю свою жизнь снова и снова, но не могла найти в ней никакой зацепки, никакой связи с Сэтом, только это бесконечное навождение…
Илья вернулся домой лишь на следующий день. Всю ночь он говорил с сестрой, не имея сил отвести от нее глаз. Жаль только это прикосновение к прошлому, после радости заполнилось равнодушием, во многом даже после откровений они были чужими людьми, что не видели смысла цепляться друг за
