грани на другую. Тот, как видел эту картину он, вы даже не сможете представить, но можете понять, как в раздумьях увлекаешься игрой света.
? Дальше. Павел Карлов. Знаешь, о законе естественного отбора? Он его не прошел…
? Я его убил, — выдавил Сэт.
? Он сам себя убил. Если бы ты не сделал этого…? Ты хоть когда-нибудь задумывался, что бы было тогда?
Сэт посмотрел на Николариуса и абсолютно четко понял, что маг имел в виду. Да, это верно, если бы в ту ночь Сэт не убил его, самого Сэта не было бы. Да, это так, но…
? А если бы случилось чудо? — спросил Сэт, вспоминая свои чувства в то мгновение.
? Чудо происходит, если его хотят, а твой отец не хотел.
? Но я хотел. Я очень хотел!
? Ты его и получил, а он — нет. Все получают то, чего хотят, к чему стремятся и на что работают. Ему плевать было и на чудеса, и на жизнь, и тем более на тебя!
Сэт молчал.
? Тот белый маг и Эрвин. С ними случилось то же самое. Или ты их, или они тебя, а так, как третьего не дано, победил сильнейший, и этот сильнейший — Ты!
? Вас послушать, так все так просто, но почему тогда мне так больно?
? Чувство вины. Тебе надо научиться прощать себя, вот и все.
Сэт отрицательно покачал головой.
? Я никогда не пойму ни себя, ни того, почему все рухнуло в одно мгновенье, будто проклятье.
? Счастье своенравно, — сказал Ник. — Оно подобно огню, горячее, красивое, но неудержимо разрушительное. И горе и радость сделаны их одного огня.
Повисла задумчивая тишина. Сэт вернулся к тем переживаниям, что так и не оставили его со вчерашнего дня. Ник припомнил ту причину, что заставила его сдружиться с бутылкой. Он понимал Сэта, ведь сам не мог простить себя, не глядя на эти простые теории. Разуму всегда сложно достучаться до сердца, как в прочем и сердцу, сложно убедить разум.
? Илья Николаевич дома? — спросил Сэт, пытаясь отвлечься.
? Да, специально ради тебя остался.
? Тогда пойду я к нему. Лучше уж я сам приду, чем он меня выловит.
Сэт встал и, обернувшись, замер, боясь дышать под взглядом разгневанного наставника. Илья Николаевич стоял у стены, сложив руки у груди. Взгляд у него был невыносимый, презрительный, холодный и надменный, такой, который Сэт видел лишь однажды…
На кухне повисло молчание. Сэт едва сдерживал ужас и желание убежать и спрятаться. Ник неловко смотрел на друга и его ученика, не желая вмешиваться в чужие дела. Илья же просто наслаждался реакцией Сэта. Он хорошо знал, что для Сэта страшнее всего ожидание.
Первым не сдержался Ник:
? Илья, прекрати! Хватит играть на нервах, это тебе не к лицу! — заявил он.
От этих решительных слов, все ожило. Сэт виновато опустил голову, а Илья, мягко улыбнувшись, подошел к ученику и не спеша обнял его за плечи, будто говоря о своей милости.
? Дурак ты Сэт. Просто дурак, — прошептал он.
Сэт молчал.
? Ну, что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.
Но Сэт по-прежнему молчал.
? Ты чего? — удивленно спросил Вересов.
Он отстранился от ученика и внимательно посмотрел на его бледное лицо.
? Ты меня поражаешь, — только и смог прошептать он.
Губы Сэта нервно подрагивали. Голубые глаза, затуманенные слепотой, были влажными, а по щекам, котились редкие слезы. Нет, он не рыдал, как девчонка, брошенная парнем, сгорающая в собственной истерике. Вовсе нет. Это были простые скупые слезы, которые сами собой срывались с ресниц и катились вниз.
? Что бы я без вас делал, — прошептал Сэт и несмело прижался к груди наставника, подобно маленькому ребенку, ищущему защиту у груди матери.
? Дурачек, — прошептал Илья, обнимая его, как родного сына, даже теплее. — Что бы я без тебя делал? Ты же у меня один единственный.
? У нас, — несмело поправил Ник.
? О! Видишь, на тебя одного, два взрослых мага, — шутливо объявил Вересов и вновь посмотрел на воспитанника.
