были не на стороне завоевателей. Но Сфинкс… Бессмысленная акция вандала. Иначе просто не могу назвать.
— Ага, — откликнулся мой собеседник. — То есть вы обвиняете его в преступлении против культурного наследия.
— Против культурного наследия человечества! — потряс я воздетым указательным пальцем.
— Понял. Теперь изложу доводы защиты.
— Они у вас есть? — удивился я.
— Разумеется. — Владимир Александрович откинулся в кресле. — Итак, чтобы понять происходящее, нам необходимо вернуться на семь лет назад. В период самого разгара французской революции.
— Это тут при чем?
— В июне 1791 года король Людовик XVI был фактически уже отстранен от власти. Сохранялись какие-то шансы, что он останется царствовать, но не править, по примеру монархов Великобритании. Но в любом случае, его судьбу решали чужие люди. Не он.
В такой обстановке возникла идея бежать за границу. Королевское семейство тайно погрузилось в карету и в сопровождении трех телохранителей двинулось на восток.
И бегство, возможно, удалось бы. Но! Профиль короля был отчеканен на золотой монете Франции и, следовательно, известен всем подданным.
По профилю его и опознали. Карета была задержана, король возвращен в Париж и вскоре казнен.
Голова Людовика XVI
Профиль, знакомый по монетам
— И как это относится к нашей теме? — спросил я после некоторого молчания.
— Смысл здесь в том, что когда практически каждый хорошо знает как выглядит правитель страны, это не всегда полезно для последнего.
— Не улавливаю вашу мысль.
— Золотые монеты с профилем короля уничтожить было невозможно. Все ж таки валюта — одна из основ государства. А вот лицо Сфинкса… ничто не мешало расстрелять его из пушек и списать это на издержки войны.
— То есть вы хотите сказать, что Сфинкс имел портретное сходство с…
— Теперь, разумеется, проверить это невозможно. Но согласитесь, в этом случае действия Наполеона обретают вполне конкретный смысл.
Наполеон вдохновляет солдат
— Вы намекаете, что Бонапарт… Что приемный сын, таинственным образом появившийся в семье корсиканцев, на самом деле был потомком фараонов?
— Потомком династии древних правителей. Так точнее.
— Но…
Я не нашел слов. Ну просто…
У меня даже дыхание перехватило.
Нет, ну как такое в голову-то могло прийти? Где Наполеон, а где фараоны. Это ж ни в какие ворота!
Володя подождал некоторое время в надежде, что я приду в себя…
Потом заговорил снова.
— Обратимся теперь к последним дням императора.
Я постарался сфокусировать взгляд на собеседнике.
Смерть на острове
— Итак, — продолжил Владимир Александрович, — когда русские войска, а затем и союзники вошли в Париж, обнаружилось, что по городу бродит более двухсот человек, каждый из которых заявляет, что он — Наполеон.
