Александра Мостибродского. Человек высокого мужества и чести, с огромным чувством офицерского долга, он через годы пронёс трагедию первого боя. Он мог погибнуть, но судьба распорядилась так, что пришлось вести своих подчинённых вперёд, а потом уносить тела убитых, чтобы они не остались на растерзание «духам». Его разведчики имели равные возможности проявить себя в боестолкновении. Их командир знает, как они повели себя в момент истины, и спустя много лет по именам помнит всех солдат, плечом к плечу сражавшихся с ним в том жестоком бою…
На следующий день мне было приказано сопровождать во главе разведгруппы маршала С. Л. Соколова в район боевых действий. Летели мы в Джелалабад на самолёте Ан-26 капитана Жихарева. Приземлившись, разведчики прикрыли собой военачальника, вышли к кромке аэродрома. Здесь разгружалась колонна бэтээров, на которых лежали завёрнутые в плащ-палатки тела погибших десантников. Людей не хватало. Маршал Советского Союза Соколов приказал мне с группой сопровождения снять с брони тела бойцов и выложить на бетонку. Мы выложили в ряд 35 тел раздетых, в пыли и грязи солдат. У многих из них были вспороты животы, обезображены лица. Пять тел были изрублены на куски. Человек пятнадцать раненых солдат в окровавленных бинтах и полной прострации, поддерживая друг друга, стояли рядом с погибшими товарищами. Возле меня стоял раненный в голову и руку солдат. Я протянул ему фляжку с водой, но, поняв, что раненый не может пить самостоятельно, поднёс её к обветренным губам десантника.
Маршал Советского Союза Соколов смотрел на страшную правду войны — результат утверждённой им операции. Военачальник находился в психологическом ступоре. С расстояния полутора метров я видел окаменелое лицо старенького, небольшого роста человека в зелёной форме, заявившего на собрании партийного актива о том, что нам предстоит выполнять интернациональный долг. Как и все мы, маршал испытывал шок.
Ближе к полудню совершил посадку Ан-26 белого цвета, без опознавательных знаков. Мы завернули в палатки тела погибших, погрузили в самолёт, посадили раненых. Борт взлетел и взял курс на Ташкент. На всю жизнь запомнился мне белый самолёт, который увёз погибших на афганской войне солдат. «Белый тюльпан»… Остальных увозили на «чёрных». Но не думаю, что первым повезло больше…
Итог операции в Кунаре возвращает нас к вопросу о том, насколько советский воинский контингент был подготовлен к афганской войне. Насколько мы были готовы вести бой с мятежной частью регулярной афганской армии. Замечу — не с войсками страны, входящей в НАТО, а с частью армии Афганистана, всё ещё живущего в эпоху средневековья. Что мы имеем по факту? Рядовой войсковой операцией, в которой задействовались всего-то несколько батальонов, командовал генерал-лейтенант, а маршал Советского Союза его страховал. Порочная практика Советской армии — перестраховка — сыграла свою негативную роль. Не должен был генерал-лейтенант, тем более маршал Советского Союза, командовать полком или бригадой! Совместная группировка советско-афганских подразделений по личному составу, технике и вооружению равнялась усиленному мотострелковому полку. Искусственно вводимые звенья управления (оперативные группы полков, дивизий, Министерства обороны СССР) вносили неразбериху в элементарный тактический бой, что приводило к плачевным последствиям. Начальники тем и отличаются от командиров, что они за всё «радеют», но ни за что не отвечают — ответственность лежит на командирах.
Кунарская трагедия болью отозвалась в сердцах разведчиков. Личный состав соединения тяжело переживал потери, которые понёс 3-й батальон 317 -го парашютно-десантного полка. Мне довелось общаться со многими участниками боя. Их оценки сводились к одной очень важной мысли: надо наконец учиться воевать по-настоящему. На примере Кунарской операции я сам учился тому, как действовать в открытом бою, и учил своих подчинённых.
В 1980 году в провинции Кунар 40-я армия проведёт ещё две боевые операции: в мае и декабре. Они не приведут к достижению желаемых целей по тем же самым причинам. Боевые действия советских войск не закреплялись конкретным конечным результатом — ни отвоеванием территории у вооружённой оппозиции, ни выдавливанием её в горные районы или в Пакистан. Операции советских войск в Кунаре свою главную задачу так и не выполнили. Мы не закрепились в Кунаре, чтобы контролировать часть территории, примыкающей к Пакистану. А ведь Кунар — важнейшая административно-территориальная единица, через эту провинцию оппозиция осуществляла массовые поставки вооружения моджахедам. Горные отроги Гиндукуша высотой в 5000 метров разрезали пространство вдоль долины реки с одноименным названием Кунар, образовав удобные маршруты для тайной переброски оружия в центральные районы страны. Общая ситуация усугублялась и тем, что после ухода советских войск из зоны боевых действий саурские революционеры не смогли завоевать доверие жителей провинций, оказались не в состоянии представлять государственную власть за пределами столицы. Политика НДПА в работе с населением потерпела крах.
А оппозиция укреплялась на местах, устраивалась основательно. Её представители находились среди дехкан в кишлаках, общались с народом, внушали идеи вооружённого сопротивления правительству. Влияние оппозиции на жителей провинций усилилось. Сельское население, встав на её сторону, всё больше склонялось к неприятию центральной власти и пополняло формирования душманов, наркопроизводителей и землевладельцев.
Боевые действия в Кунаре стали для нас уроком — печальным и поучительным. Окончание операций не приносило удовлетворения войскам: потери в личном составе и технике затмевали достигнутые успехи, да и те на поверку оказывались временными. И всё же солдаты приобретали опыт боёв в составе рейдовых группировок с применением бронетехники, артиллерийских систем, авиации. Командиры испытали себя в управлении войсками в настоящем бою, решали вопросы взаимодействия с родами войск. Личный состав понюхал пороха, услышал свист душманских пуль, почувствовал горечь утраты боевых друзей. В войсках формировалось понимание того, что бой, имеющий целью достижение победы, — это серьёзная работа воинских коллективов, начиная от подготовки и заканчивая эвакуацией раненых и погибших.
С началом активной фазы боевых действий обстановка диктовала штабам соединений армии необходимость организации системной работы по получению разведывательных данных о противнике, его местоположении и намерениях. Без своевременной и достоверной информации о душманских
