этапу операции.
Дал группе сигнал к броску. Под гул двигателей вставших над головами в круг «двадцать четвёртых» понеслись к намеченной цели. Падали, вскакивали, кувырками уходили с линии возможного огня противника, бежали, не спуская глаз со стен горевшего штаба душманов. Ближайший к нам внешний дувал кишлака проскочили без перестрелки. Охрана исламского комитета сопротивления не оказала. Где она находилась? У нас таких разведданных не было. Ввиду чрезвычайной важности информации, полученной от пленного, мы реализовывали её по свежим следам.
Треск пламени напоминал звуки выстрелов. На характерные щелчки тело реагировало автоматически — упасть, откатиться в сторону и снова сделать рывок вперёд, не выпуская из поля зрения объект захвата. Всё длилось не больше минуты, но требовало предельной концентрации физических и психоэмоциональных возможностей. Внезапность — наш козырь. Нельзя потерять это преимущество. Ничто не должно помешать атаке десантников. Осталось немного…
За следующим, в человеческий рост, дувалом мелькнули пакули — шапки афганских таджиков. Полоснул очередью-другой и, перескочив через стенку, занял положение «к бою». Всё, зацепились! Теперь — оглядеться!
В секторе действий разведчиков Азарнова слышалась стрельба. Неужели взаимодействие между подгруппами потеряно уже на этапе выхода к объекту захвата? Разведчиков Андрея не было видно из-за внутренней конфигурации стен. Разведчики шли на объект с противоположной стороны, чтобы помешать членам исламского комитета уйти в сады. Добрались ли ребята до строения с дувалом, вытянувшимся левее метров на тридцать? Неясно.
У нас душманов не наблюдалось, а вот с направления Андрея Азарнова стрельба стала сильнее. Длинные очереди хлестали из глубины жилого сектора, не давая его подгруппе приблизиться к объекту захвата. Не похоже на приличных «духов», расходуют боеприпасы безобразным образом!
Перемахнув с разведчиками через стенку, разделявшую внутренние помещения, оказались во дворике, усыпанном сушившимися на солнце абрикосами и виноградом. Там в луже крови лежали двое моджахедов: один с ранением в грудь, другой без руки. Осколки реактивных снарядов не церемонятся с человеческой плотью. Невидящий взгляд раненых свидетельствовал о сильной контузии. Они не относились к охране исламского комитета: на груди одного из них висел пистолет, что говорило о его принадлежности к руководящему звену душманского сопротивления. Силы оставили их у дувала, оба упали, ослабев от потери крови, на рассыпанный для сушки изюм.
Не задерживаясь возле раненых, мы двинулись на звук выстрелов. Пробрались в соседний дворик, через проход, прикрытый массивной дверью, проскользнули в следующий, где стучали автоматные очереди, и увидели «духов», которые вели огонь по разведчикам Азарнова. В упор из трёх автоматов разнесли душманов на куски, не дав им даже возможности сопротивляться.
В полуоткрытую дверь комнаты кинул гранату. Дверь вынесло взрывом. Ворвались внутрь. На ярко вышитых подушках скорчились члены исламского комитета. Валялись забрызганные кровью лунги — чалмы, чабли — сандалии, кермеджи — кроссовки… И множество документов…
Один из раненых моджахедов, судя по белой чалме и халату особой расцветки, был муллой и в светской иерархии — немалым начальником. Беглый внешний осмотр показал: члены исламского комитета большей частью контужены вследствие взрыва НУРСов и ручной гранаты. Один получил ранение в голову, что вызвало обильное кровотечение из затылочной части. Он нам не нужен! Тяжёлый!
Работали три минуты: оружие в охапку, боеприпасы и документы — в плащ-палатку. Бумаги, тетрадки, карты на английском языке… Здесь исламский комитет принимал решения, отсюда руководил боевыми отрядами на большой территории. Документы, разумеется, содержали много ценной информации, которая требовала пристального изучения и использования в операциях наших войск.
Влетевший в помещение Азарнов доложил: «духовская» охрана застряла в «зелёнке». Отправил его наверх, прикрыть отход до площадки, — как бы «духи» нас не «причесали» под занавес! С нами пленные и документы! Сокуров погнал «комитетчиков» наружу.
«Двадцать четвёртые» пронеслись над головами, контролируя местность на случай появления душманов. «Восьмёрки» заходили на посадку. Выхватил из «разгрузки» пирофакел и, дёрнув шнур, бросил шипящий тубус перед собой. По оранжевому дыму экипажи увидят направление ветра и точку посадки бортов.
Почерневший от волнения Михаил Фёдорович махал руками в открытой двери вертолёта. Пленных и палатку с трофеями затолкали в накалившийся на солнце салон. Убедившись, что подгруппа Азарнова закончила посадку, я запрыгнул в «вертушку». Уходим! Внизу поплыла выжженная земля. Через двадцать минут приземлимся у штаба оперативной группы дивизии. Разведка ВДВ выполнила очередное задание. Немного отдохнём — и снова в бой!
Глава 17. Душманский капкан
Авиаотряд из боевых вертолётов Ми-24 и общей поддержки — Ми-8 с группой захвата на борту, прижимаясь к земле, шёл курсом на юг. Отойдя влево от трассы Кабул — Кандагар, вертолёты проскользнули у кишлаков Чахарасиаб, Дехи-Калан, обогнули вершину Сафед санг и свернули на Спингар — мощный хребет с шапками вечных снегов и зловещими ущельями, во тьме которых таилась война.
Пик Сикарам, взметнувшийся на 4745 метров над уровнем моря, царил над Джелалабадской «зелёнкой» и словно говорил чужакам: не суйтесь сюда —
