– Довольно самоуверенное предложение для командира более слабой армии.
– Мы воюем не с солдатами и офицерами, не с одной из провинций, – объяснила Чи Хён. – Наш враг – погрязшая в коррупции столица, и в особенности – дурное влияние Вороненой Цепи. Только что цеписты в угоду своим безумным амбициям уничтожили целый имперский полк, поэтому можно с уверенностью заключить, что они задумали свергнуть королеву и захватить власть.
– Если только багряная королева не дала свое благословение на столь необычный способ ведения войны, – снова взял серьезный тон Хортрэп. – Раз уж мы пустились в рискованные рассуждения, то почему бы не предположить, что она попросту перешла на сторону цепистов?
– Потому что она этого не делала, – резко возразила Чи Хён. – Я сама допрашивала полковника Хьортта и убедилась, что весь план с возвращением Джекс-Тота не был известен королеве Индсорит. И это означает, что вчерашним принесением в жертву тысяч имперских солдат Черная Папесса объявила войну не только королеве, но и всем народам Звезды.
– Любопытно, – проговорил Феннек, наливая своему генералу густой ликер. – Это правда, что во всех мятежах Цепи начиная со времен Софии таоанцы принимали сторону королевы, а не папы, так что план, в принципе…
– Если только мой второй отец не убедил Ждун продать меня императрице Рюки, – перебила его Чи Хён, внимательно следя за Сингх. – Либо кто-нибудь из присутствующих здесь, в лагере, имеет схожие намерения – передать меня таоанцам в обмен на свободный выход из окружения для Кобальтового отряда. Если Цепь действительно способна поднять со дна океана погибшую империю, то противиться ее мощи, пожалуй, бессмысленно. Возможно, и Таоанскому полку, и Кобальтовому отряду лучше перейти на сторону победителя, а не становиться на путь обреченных. Что вы на это скажете, кавалересса Сингх?
Ни один мускул не дрогнул на лице Сингх, только усы сверкнули в свете фонаря. Краем глаза Чи Хён заметила, как Хортрэп открыл рот, чтобы сказать что-то остроумное, но передумал. Не отводя взгляда от своего генерала, кавалересса медленно поднялась и сплюнула прямо на середину стола. Если бы Чи Хён не была так оскорблена видом красноватой слюны на синей фигурке, изображающей генерала, она бы непременно восхитилась точностью плевка.
– Ответьте честно, кавалересса, о чем вы говорили сегодня с Софией? – процедила Чи Хён.
– О многом, – сверкнула в ответ багровыми зубами Сингх. – Но ведь вы хотите узнать, не замышляли ли мы отстранить вас от командования, а потом выгодно продать, угадала?
– Я восхищена вашей проницательностью, – сказала Чи Хён, ожидая, что кавалересса рванет к ней вокруг стола.
Или же первым шевельнется Хортрэп? А может, Феннек?
Сингх подняла руку и медленно потянулась к складкам своего черного сари, даже не пытаясь скрыть это движение. Вот и началось…
– Мы обсуждали такую возможность, но в конце концов капитан София отклонила ее. – Сингх подняла испачканную фигурку, быстро вытерла носовым платком и вернула на место.
– Почему? – спросила Чи Хён, стараясь ничем не выдать облегчение.
– Она очень высокого мнения о вас, генерал Чи Хён… Как же она это сказала? – Сингх дернула себя за усы. – Ах да, она сказала, что мы слишком стары для подобных замыслов, к тому же вы стоите намного дороже той награды, которая за вас обещана. По ее словам, случившееся вчера подтверждает, что Вороненая Цепь превращается в величайшую за все времена угрозу для Звезды, и если кто и способен возглавить войну с ней, так это именно вы.
Чи Хён не нашла что ответить, но Хортрэп нарушил молчание вместо нее:
– Кто мог знать, что у Баньши-с-Клинком, Холодного Кобальта, такое ангельское сердце.
– Не увлекайся, – одернул его Феннек. – Если София считает, что после той безумной выходки возле Врат двух-трех банальных любезностей и уверений в том, что она ничего не замышляет против Чи Хён, будет достаточно, чтобы спасти ее от виселицы, то она жестоко ошибается. Как наш генерал сможет восстановить порядок в отряде, если помилует напавшего на нее капитана?
– Не думаю, что с этим возникнут проблемы, – с довольным видом заметила Сингх.
– Это еще почему? – снова обретя способность говорить, поинтересовалась Чи Хён.
– Потому что она давно перелезла через частокол и сбежала, – ответила кавалересса. – Я не спросила, куда она решила направиться, потому что была бы обязана поделиться этими сведениями со своим нанимателем, но уверена, отыскать Софию будет непросто. Все равно что гоняться за призраком.
С надвинутым на глаза капюшоном София, скользя и спотыкаясь, брела по спящему лагерю. Снег зарядил снова, двое стражников хранили почтительное молчание. Печальная, должно быть, картина: разжалованного капитана Кобальтового отряда с очевидной неохотой ведут на суд конвоиры, помнившие ее еще королевой. Однако настроение Софии в первый раз за весь этот нелепый день начало подниматься. Конечно, раны продолжали болеть и холодный ветер пронизывал до костей, но она чувствовала, что наконец-то справилась с демоном, мучившим ее со дня трагедии в Курске. Несомненно, побег из лагеря еще до рассвета дал бы куда больше шансов на спасение, но София надеялась убедить девчонку, и та отпустит ее с миром в обмен на дурацкую клятву никогда не поднимать против нее оружие или что-нибудь еще в этом роде. Обе прекрасно понимают, что живая София намного полезней, чем мертвая, а ее раскаяние даст гарантии куда боле надежные, чем любое другое состояние духа.
– Сюда, миледи, – сказал охранник с факелом.
Палатка, к которой они подошли, стояла далеко от той, где совет собирался утром. Ничего удивительного – Чи Хён постоянно меняла местоположение
