правила через эти отбросы даже уже в тюремной среде, ведь никогда не знаешь кто работает на администрацию зоны, разговариваешь или что-то делаешь за тобой постоянно наблюдают и неизвестно откуда или кто. Как-то пошел слух, что по всей зоне поставят видеонаблюдение и зеки начали волноваться и на обходе, плановой проверки администрацией отрядов, не выдержали и задали вопрос Куму (Заместитель начальника колонии по оперативной работе),
– Скажите, а правда, что скоро везде будут установлены камеры наблюдения.
Тот высокомерно обвел взглядом любопытствующих зеков и выдал:
– Да зачем эти камеры наблюдения, я за пачку сигарет узнаю, чем вы в туалет сегодня ходили.
Конечно же узнать кто стучит было не просто. За это расправа наступала очень быстро и если не успеет стукач сбежать, как тут говорят «ломануться к ментам», то его могли и удавить по-тихому. Один раз был такой случай, в зоне были места, где можно позвонить по мобильному. Это было рискованно, запросто попасть в ШИЗО (штрафной изолятор), но иногда была возможность обратиться за такой услугой к тем, кто тебе доверяет. Правда это было очень непросто, нужно ставить пикет, и самому прикрываться, что бы никто не слышал с кем и о чем говоришь. Администрация боролась с этим всеми силами, устраивали шмоны и даже разрешали стукачам пользоваться телефоном, что бы те могли оперативно информировать про звонящих. Стукач посылал оперу СМС когда видел как разговаривают по мобильному и сразу же прибегали мусора со «шмоном» именно к тем, кто говорил. Зеки догадывались, что кто-то их сдает, но как говорится, поймать за руку не могли, если бы не счастливый случай. Этого стукача выявили случайно, он дал другому осужденному телефон позвонить и не вытащил свою сим карту, и когда звонивший случайно набрал номер, который был записан в памяти телефона на той стороне ответили – «Оперуполномоченный Носков». Сразу поняли, это был зоновский опер. А когда посмотрели СМС переписку по этому номеру, то окончательно убедились. «Третий ходок с права, нижняя нара». Это значит, что по телефону говорят на нижнем ярусе в третьем проходе между нарами с права от входа. Там вчера был шмон, ночью пришли контролеры с дежурным по зоне офицером, все перевернули и нашли телефон, спрятанный в нише между стенок тумбочки. Когда зеки подошли к этому стукачу за разъяснениями, тот сделал вид что не понимает, о чем говорят и сказал, что сейчас сходит в туалет и потом все объяснит. Воспользовавшись заминкой, он вырвался из барака и побежал на выход из локалки, а потом в штаб, так называлось небольшое отдельно стоящее здание на территории зоны в котором находилась администрация. Еще были правила каждодневной жизни в зоне, это когда нужно делать все так, что бы минимально контактировать со всеми вышеперечисленными правилами, что пожалуй было самым сложным, потому что нельзя никуда скрыться, ты все время на виду, постоянно вступаешь вольно или невольно во взаимодействие с окружающей тебя средой или с кем то конкретно из этой среды и нельзя развернуться и уйти или проигнорировать, как это обычно делаешь на воле, потому что если будешь игнорировать это воспринимается как оскорбление, типа «ставишь себя выше других». А что бы выжить на зоне нужно получить статус групповой поддержки, для этого нужно участвовать в актах группового неповиновения и в тоже время не вступать в открытый конфликт с администрацией.
Иван взял кружку с чаем, даже в такой духоте горячий «кругаль» не обжигал руки. Тепло приятно разливалось по телу и на минуту забывались все невзгоды, что произошли с ним за последние полтора года.
«Давай не задерживай, знаешь за что Филипа Киркорова убили?» – рядом сидел какой-то дядька, помятого вида. Торопил, что бы не держали долго кружку, а пускали дальше по кругу, это была такая шутка про Киркорова. Знаю, отозвался Иван,
«Микрофон задерживал», неспешно ответил он, передавая другому кружку с чифирем.
Иван катался по этапам уже долго. Сейчас его привезли на Володарку, тюрьма в Минске. Этап пришел ночью из Бреста, всех кого привезли, загрузили в сборную камеру, и они решили «чифирнуть», заварить чай в железной черной от частого заваривания кружке. В такие минуты, он позволял себе немного расслабиться и унестись мыслями далеко от тюремных будней. Туда где был его дом и прошло его детство и юность. Отца он не помнил, а мама особенно о нем и не рассказывала, старалась давать ему все самое лучшее, что бы он не испытывал недостатка внимания из-за отсутствия отца. Став старше и подружившись со своими сверстниками, он всегда тянулся к тем, у кого был отец. Всегда с интересом слушал, как они пересказывают о своих отношениях и в глубине души хотел, чтобы и у него был отец. Иногда он думал, если совершит что-то необыкновенное, дерзкое и смелое, отец вспомнит его и придёт к нему, пожмет руку и примет как сына, и они станут друзьями и уже никогда не будут расставаться. Его никогда не покидало чувство оставленного ребенка, словно чего-то не хватало, словно что-то оторвали от него, обманули оставили одного. Он всегда любил бывать у своего друга Глеба. У Глеба был отец. Он работал на заводе мастером. Часто Иван слышал, как тот поучал Глеба как нужно жить и добиваться всего в жизни. Особо не добившись успехов в собственной, он словно пытался реализовать упущенный шанс на своем сыне. Постоянно твердил, что тот должен стать лидером, добиваться поставленной цели любыми путями, ни с кем не считаться и если нужно применять силу на пути к успеху, деньгам и власти. Иван хорошо помнил эти разговоры, которые иногда случались в доме Глеба. Как он жадно их слушал и потом еще долго повторял про себя услышанное. Постепенно они начинали осознавать услышанное от отца Глеба и задавать себе вопрос – почему у одних есть больше того, что не могут себе позволить другие люди. С ними в классе учился парень. Его отец был коммерсант, барыга -так презрительно они его называли в своей компашке, Глеб, Иван и еще парочка их сверстников. Кажется, их объединяла ненависть к успешному отцу их одноклассника. Часто собираясь после школы на соседней стройке, они, покуривая дешёвые сигареты и потягивая кислое пиво из одной бутылки на четверых, возмущались новым телефоном у сына барыги и о том, что того каждое утро в школу привозит водитель, а им приходится тащится на общественном транспорте. О чем бы не заходила речь, они всегда возвращались к этой теме снова и снова. К тому времени они уже повзрослели, учились в выпускном классе и впереди открывались жизненные перспективы, но освоить их без средств было, по их мнению, невозможно. И вот однажды, кто-то из их компашки, Иван уже не помнил кто, но кажется это был Глеб, предложил восстановить справедливость и получить денег с
